Нодар Мосаки
Фото Reuters
Курс на самостоятельный экспорт нефти на мировые рынки был взят курдистанской администрацией сразу же после свержения Саддама Хусейна и формирования новой власти в Ираке. Это было обусловлено желанием курдов иметь независимый от Багдада источник доходов. Курды понимали, что полунезависимый статус Курдистана и наличие противоречий между Эрбилем и Багдадом могут привести к уменьшению трансфертов из иракского бюджета, что и стало наблюдаться в последние месяцы. В условиях серьезного роста потребления в Курдистане в последние годы и проведения курдистанскими властями активной популистской политики меры «финансового наказания» курдов со стороны Багдада чреваты усилением социальной напряженности.
Создание максимально благоприятных условий для иностранных компаний и высокий уровень безопасности привлекли на месторождения Курдистана различные нефтяные фирмы (в том числе российскую «Газпромнефть») и способствовали росту нефтедобычи. При этом нефтяные компании фактически осуществляли добычу нефти в Курдистане вопреки желанию иракских властей. Хотя первоначально крупнейшие мировые компании в связи с политико-правовыми рисками опасались вести работы в Курдистане и освоение тамошних месторождений начали турецкие фирмы и небольшая норвежская компания, со временем крупные компании стали активно внедряться в этот регион. Тем более что территория Курдистана считается одной из крупнейших нефтяных провинций, а курдистанские власти являются надежными бизнес-партнерами, не имеющими амбиций багдадских лидеров.
Очевидно, что выход курдистанской нефти на мировые рынки вступил в завершающую фазу. Подписание «вечного контракта» с Анкарой (ведь контракт на 50 лет фактически можно назвать «вечным») не только стало исторической вехой для курдистанской администрации и Турции, но и, можно сказать, официально ознаменовало возникновение нового крупного игрока на мировом рынке нефти. Трудно представить, что может помешать курдистанской администрации наращивать объемы добычи и экспорта нефти. К концу текущего года курды готовы довести объем нефтяного экспорта до полумиллиона, на следующий год – до 1 млн, а в ближайшие четыре года – до 2 млн барр. в день, что сделает Курдистан одним из крупнейших поставщиков нефти в мире.
Для потребителей нефти это представляет дополнительный источник получения сырья, что не может не радовать Турцию, западные страны и другие государства – импортеры нефти от Африки до Восточной Азии. Официально США отрицательно отнеслись к экспорту курдистанской нефти на мировые рынки без согласования с Багдадом. Однако Вашингтон никак реально не противодействовал добыче иностранными компаниями нефти в Курдистане и строительству на территории Турции трубопровода вопреки мнению иракских властей, ограничиваясь ничего не означающими устными заявлениями. США не поддерживали самостоятельную политику Курдистана, но в то же время предостерегали Багдад от каких-либо действий против курдов. Было очевидно, что добыча курдами нефти в обход Багдада означает в недалеком будущем и самостоятельный экспорт нефти. Появление на мировом рынке углеводородов еще одного поставщика никак не противоречит интересам США и Евросоюза, заинтересованных в максимальной диверсификации поставок.
Крупнейшим бенефициаром экспорта курдистанской нефти станет Турция. Именно Анкара, легко изменяющая союзникам и в последние два десятилетия претендующая на превращение в энергетический хаб для транспортировки на Запад ресурсов из Каспийского региона и граничащих с ней стран Ближнего Востока, стала драйвером нефтяных амбиций Курдистана, несмотря на все протесты иракских властей. Тем самым Турция положила начало фактическому выводу Курдистана из-под иракской власти с точки зрения доходов и будущей экономической устойчивости. Как транзитер Турция приобретает дополнительное влияние в регионе, а также еще более привязывает к себе Курдистан, являющийся ныне фактически экономической колонией Турции. Турецкие компании, хозяйничающие в Курдистане, получают львиную долю увеличивающихся доходов курдов в виде оплаты за свои товары и строительные подряды – в настоящее время около 10 млрд долл. в год, то есть более 70% импорта региона.
У иракских властей нет никаких реальных методов противодействия властям Региона Курдистан (тем более с учетом неспособности установить безопасность в других районах страны). Возможно, на первых порах, как и во время начала добычи нефти в Курдистане, крупные компании и некоторые страны могут воздерживаться от покупок напрямую, не желая ухудшения отношений с Багдадом, однако курдистанская нефть в любом случае будет реализовываться, возможно, через небольшие компании, зарегистрированные в офшорах. Политические риски лишь уменьшат цену, но вряд ли вынудят потребителей отказаться от курдистанской нефти. В любом случае выход курдистанской нефти на мировой рынок не наносит импортерам нефти никакого ущерба. Единственным рычагом иракских властей по противодействию курдам является дальнейшее снижение финансирования курдистанских властей, что толкает последних к еще большей самостоятельности.
На очереди реализация газовых амбиций Турции и Региона Курдистан, которые не могут не возникнуть в регионе с огромными запасами. К тому же они, пожалуй, еще в большей мере совпадают с интересами США и Евросоюза, особенно в условиях ухудшения отношений с Россией и желания европейцев продолжать диверсификацию источников газа.
Дарья Гармоненко 
