Углеродная повестка выходит из туннеля

Главной темой COP30 была адаптация к изменениям климата, а сокращение парниковых выбросов отошло на второй план, обратили внимание эксперты. Фото пресс-службы компании АЛРОСа

В бразильском Белене на прошлой неделе завершилась 30-я Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP30). Участие России в этом ежегодном мероприятии на сей раз было небольшим, представители бизнеса на него поехать не смогли – впрочем, от США, например, вообще не было официальной делегации. Участники COP30 в итоговом документе обошли вниманием тему ископаемого топлива, но сделали шаг вперед в разработке глобальной архитектуры адаптации к изменениям климата. Итоги COP30 для нашей страны эксперты подвели на круглом столе Российского партнерства за сохранение климата и Национальной сети Глобального договора ООН в России.

Прошедшая конференция была юбилейной, и Парижское соглашение по климату тоже в этом году отмечает юбилей – свое десятилетие, отметила председатель оргкомитета Российского партнерства за сохранение климата Ольга Санарова. При этом год оказался исключительным в том плане, что российская делегация по объективным причинам была на конференции не столь впечатляющей, как обычно, добавила она.

У тех, кто в эту делегацию входил, большое впечатление оставило само место проведения конференции. «Что бы ни делали бразильцы, видимо, должен получиться карнавал. Много было, например, индейцев, – поделился наблюдениями генеральный директор Института экологического проектирования и изысканий Владимир Слободян. – Никогда не видел такого количества вооруженных людей, отвечавших за обеспечение безопасности. В таких местах нужно проводить конференции хотя бы для того, чтобы участники в полной мере ощутили, что такое жара и глобальное потепление».

В дискуссиях на COP30 были свои сюрпризы. «Мы ожидали, что будут много говорить об адаптации, потому что все понимаем, что это важно, что ресурс митигации (снижения парниковых выбросов. – «НГ») не такой большой, чтобы решить задачу сохранения климата. Но, наверное, для многих стало неожиданностью то, что не прозвучало ничего про ископаемое топливо», – поделилась впечатлениями исполнительный директор Национальной сети Глобального договора ООН в России Наталья Дорпеко.

Само по себе ископаемое топливо необходимо, проблема не в нем, подчеркнул Владимир Слободян. «Россия же не добывает полезные ископаемые специально для того, чтобы загрязнять атмосферу и увеличивать углеродный след, – отметил он. – Мы не можем обсуждать климат отдельно от глобальной безопасности, иначе как это будет выглядеть – в мировой торговле ставим ограничения, а в климате давайте все вместе возьмемся за руки? Есть некие догмы, которым многие следуют, и российская делегация пытается всячески с этим бороться». К тому же, как отметила Наталья Дорпеко, все цели устойчивого развития – здоровье, борьба с голодом и бедностью и т.д. – связаны с доступностью энергии, и здесь ископаемое топливо пока не может быть заменено.

Еще один важный итог COP30 – начало разработки механизма справедливого перехода, который призван компенсировать издержки низкоуглеродного развития уязвимым сообществам, отраслям и регионам. Возникновение таких издержек – вполне конкретная и не столь отдаленная перспектива, подчеркнул климатолог Алексей Кокорин. Речь идет о том, как поддержать людей, которые в ряде отраслей потеряют работу, и кто за это заплатит. «У нас в России, понятно, ситуация не такая, как в Африке, но люди, которым нужно помочь в этом переходе, у нас тоже есть, и на эту проблему у нас тоже нужно смотреть открытыми глазами», – призвал эксперт.

«Наверное, впервые в истории повестка адаптации была более приоритетной, чем все остальные, – обратил внимание партнер группы операционных рисков и устойчивого развития консалтинговой компании Kept Владимир Лукин. – Адаптация, в первую очередь, направлена на снижение уязвимости в условиях меняющегося климата, и ключевой итог в том, что было достигнуто соглашение о показателях ее эффективности. Еще один практический итог – решение утроить объем международного адаптационного финансирования к 2035 году».

«Одним из важных итогов COP30 является постепенный выход из «углеродного туннеля», в котором сокращение выбросов заявлялось как абсолютный и единственно важный приоритет, как будто не было и нет иных приоритетов», – добавил эксперт.

COP30 был про адаптацию, и с этой задачей в основном справился, считает генеральный директор ООО «КарбонЛаб» Михаил Юлкин. На самом деле никто особо не ожидал подвижек по ископаемому топливу, уверен он. Уже стало традицией, что в каждом итоговом документе конференции обязательно упоминается ископаемое топливо, в этот раз от традиции решили отойти – это не хорошо и не плохо, потому что новых решений все равно нет, констатировал эксперт. «А о поддержке возобновляемой энергетики, электрического транспорта и т.д. все уже сказано, и никто от этого, вероятно, отказываться не будет», – заметил Михаил Юлкин. Еще одно важное наблюдение эксперта – то, что Китай, особенно в отсутствие на конференции США, становится новым лидером климатической повестки.

Участники круглого стола также оценили ход международных климатических дискуссий в приложении к ситуации в самой России. А здесь есть свои достижения: Сахалинская область – пилотный регион РФ, где обкатывали модель углеродного регулирования – достигла углеродной нейтральности на год раньше срока, уже по итогам 2024 года. Об особенностях этого эксперимента, затронувшего не только местные компании, которым нужно было уложиться в определенные квоты выбросов, но и крупный национальный бизнес, такой как РУСАЛ и «Сибур», рассказал министр экологии и устойчивого развития Сахалинской области Андрей Саматов.

Одно из ключевых достижений эксперимента заключается в том, что порядка 25% снижения выбросов удалось достичь за счет выполнения мероприятий по энергоэффективности и энергосбережению. А энергоэффективность – это в первую очередь наведение порядка в ЖКХ, где имеют место огромные потери, подчеркнул министр.

Параллельно со снижением выбросов парниковых газов был обнаружен еще такой эффект, как снижение выбросов загрязняющих веществ – за время проведения эксперимента было достигнуто их 28-процентное сокращение, отметил Андрей Саматов. Еще одно наблюдение: жители пока осторожно переходят на электромобили, хотя вся инфраструктура для этого создана.

Хотя цель эксперимента уже достигнута, все запланированные мероприятия продолжаются. «Еще осталось перевести достаточно большое количество котельных и индивидуальных жилых домов на газ, продолжается развитие экологичного транспорта с точки зрения как газомоторного топлива, так и электричества», – пояснил Андрей Саматов.

Ольга Санарова добавила, что сложно говорить о четвертом энергопереходе с использованием возобновляемых источников энергии, когда такие крупные сибирские регионы, как Красноярский край и Иркутская область, до сих пор отапливаются углем в отсутствии газификации.

А директор по устойчивому развитию РУСАЛа и Эн+ Ирина Бахтина уже задается вопросом – что дальше после достижения углеродной нейтральности? «У нас столько миллиардов тонн CO2-эквивалента накоплены в атмосфере, что нам ее еще «пылесосить» и «пылесосить»», – напомнила она. По ее словам, возможно, эффективнее было бы направить климатическое финансирование именно на такие технологии, совершенствовать и масштабировать их дальше.

«Сегодня на уровне регионов и стран ставятся цели по внедрению искусственного интеллекта, а это огромные дополнительные объемы потребления энергии. Мы пытаемся как-то спланировать свою углеродную нейтральность, внедрить технологии, сократиться и ужаться по углероду – а рынок нас толкает совершенно в другую сторону. И это энергопотребление нарастает, оно не слишком эффективное и в большой степени у нас в стране построено на энергетике прошлого поколения», – отметила Ирина Бахтина.

Перед российской энергетикой стоят задачи, поставленные государством по наращиванию генерации, продолжила она: «Если бы новое поколение угольной генерации создавалось по таким же технологиям, как, например, сейчас в Китае, вообще многие вопросы были бы сняты – и шахтеры были бы целы, и энергопотребители сыты».

«Сегодня российские компании занимаются природоподобными климатическими проектами, например, по восстановлению водно-болотных угодий, – отметила Ирина Бахтина. – Бизнес берет на себя эти нагрузки, а это реальные адаптационные планы. Это пока государством никак не учитывается. Но мы все-таки рассчитываем на то, что, решая государственные задачи, могли бы получить послабления по другим направлениям, на которые не хватает собственных ресурсов».

«В климатических вопросах обычно сначала делаются политические заявления, потом долго разбираются, зачем нам это нужно, и только в самом конце мы спрашиваем мнение науки. А должно быть наоборот – все климатические решения должны быть научно обоснованы», – подчеркнул заместитель директора «ВНИИ Экология» Вадим Петров. В этом плане, по его словам, важно обратить внимание на проходящее сейчас Десятилетие ООН по восстановлению экосистем. Не менее трети проблем, связанных с изменением климата, можно решить именно восстановлением экосистем, которые признаны как мера и адаптации, и митигации, обратил внимание эксперт. И работа, которая проводится ведется в России в рамках нацпроекта «Экологическое благополучие», вносит в это направление существенный вклад, отметил он.