Старые споры о главном

Представители Русской Православной Церкви и Российской академии наук обсудили «письмо десяти», открывшее дискуссию о месте РПЦ в светском обществе. Подписавший письмо академик Воробьев призвал закончить спор, а дьякон Кураев признал, что в послании ученых президенту есть своя правда.

Вчера в агентстве Интерфакс состоялась пресс-конференция, посвященная открытому письму десяти членов Российской академии наук к президенту РФ, в котором ученые выражали свою обеспокоенность все возрастающим влиянием Русской Православной Церкви в таких сферах общества, как наука и образование. Ранее «письмо десяти» прокомментировал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, находясь с визитом в Ижевске. «Церковь в нашей стране отделена от государства, но она не отделена и не может быть отделена от общества и народа», – сказал Алексий II, добавив, что «Основы православной культуры» (ОПК) – культурологический, а не вероучительный предмет.

Академик Андрей Воробьев на конференции в Москве объяснил появление «письма десяти» сведениями о введении Закона Божьего в школах и попытками закрепить это на законодательном уровне. «Я далек от того, чтобы дать исчерпывающую оценку роли веры в поведении людей. Но наука и служение Церкви – это разные вещи. Воспитание школьников должно основываться на получении научных знаний. При этом я не против изучения в школах истории религий», – такими словами Воробьев начал пресс-конференцию.

«Для уважаемых академиков, подписавших письмо, осталось неизвестным, что в российском законодательстве отсутствует фраза об отделении школы от Церкви», – ответил ученому дьякон Андрей Кураев. Он назвал безосновательными утверждения о том, что «попы рвутся к власти», однако признал, что в письме академиков есть своя правда: «Слишком много мракобесия стало распространяться от имени Церкви». Андрей Кураев также назвал «гражданским и человеческим подвигом» заявление Патриарха в Ижевске. Академика Воробьева, заявившего о том, что определения «православной культуры» нет ни в одной энциклопедии, дьякон отослал к трудам Сергея Аверинцева, Юрия Лотмана и Михаила Бахтина.

Президент Российской академии образования Николай Никандров пошел дальше, выступив со своей «сугубо юридической» точки зрения. «По Конституции в России разрешено свободное распространение религиозных убеждений. В тексте Основного закона нет ограничений по времени и месту, где они могут распространяться. А значит, и учитель в светской государственной школе вправе распространять свои религиозные убеждения. Это Конституция!» – заключил Никандров.

«Сциентизм нельзя навязывать в качестве обязательной идеологии. XX век показал несостоятельность мировоззренческой системы так называемого Просвещения, – провозгласил вслед за Никандровым зампред Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин. – Если мы не введем ОПК сегодня, через 30 лет наши дети превратятся в зверей под влиянием культа распущенности». Академик Воробьев, сидевший рядом, лишь прикрывал глаза рукой. Когда же его спросили, что он думает по поводу слов протоиерея Всеволода Чаплина, академик ответил: «Дискуссию надо прекратить. Она раскалывает общество. Но то, что говорит мой сосед, меня абсолютно убеждает в справедливости сказанного». Правда, вряд ли под «сказанным» Воробьев имел в виду немедленное внесение курса ОПК в школьные программы, а дисциплины «теология» – в перечень специальностей Высшей аттестационной комиссии (хотя Россия, присоединившись к университетской «болонской системе», де-юре уже признала дипломы европейских теологов).

Представители РПЦ мотивировали свою позицию тем, что число православных верующих в России достигает 60–70%. Академику Воробьеву оставалось лишь парировать, что научность не определяется мнением большинства. Участники дискуссии разошлись, оставшись каждый при своем мнении. Но какой предмет будет преподаваться в российской школе – «Основы православной культуры» или «История мировых религий», или и то, и другое вместе – осталось неизвестным.