Homo sapiens ludens

Проективный философский словарь: Новые термины и понятия / Под ред. Григория Тульчинского и Михаила Эпштейна. - СПб.: Алетейя, 2003, 512 с. (Тела мысли).

Я вдруг вспомнил, как много лет назад защищал диплом на философском факультете МГУ. Тема была - отрицание морали в учении Маркса. Говорил очевидные, как мне казалось, вещи, что традиционную мораль Маркс рассматривал как слепок товарно-денежных отношений. И, стало быть, логика "Капитала" вполне приложима к его этике, а также к маячащему за ней мистическому учению о новых отношениях между людьми, когда они выйдут за схему товар-деньги-товар. По этому поводу заведующий кафедрой этики, человек с виду добродушный, пробурчал: "Игра ума". Я подивился, считая всю философию игрой ума, а чем же еще? Приводным ремнем партии в построении коммунизма в СССР, что ли? Я ничего не ответил профессору, который потом жизнью доказал, как надо использовать философию в прагматическом ключе: его разжаловали в простые преподаватели моральных учений то ли из-за развращения малолетних, то ли по случаю сожительства со студентками.

Я к чему это вспомнил? Читая "Проективный философский словарь", я наслаждался именно заключенной в нем откровенной игрой ума, из которой только и могут следовать серьезные вещи. А не наоборот, когда умным видом и речами прикрывают внефилософские проказы и праксисы.

Книга не просто являет собой нам философию, которая в условиях постмодернизма преодолевает узкую специализацию, соединяясь с игрой, с литературой, с понятийной метафорикой. Она демонстрирует сам метод проектирования новых идей и подходов, соединяющихся в едином поле прощупываемого мыслительного будущего.

Категории "интересного", "любопытства и отвращения" - это не просто словарные статьи в книге, но и то, чем пронизано восприятие ее читателем, мыслящим и рефлектирующим по ходу чтения. Выявляется плодотворность самой словарной формы, когда стыкуемые по алфавиту статьи вдруг дают единую картину еще не существующего будущего предмета мысли. Налицо "искусство и технология создания концептуальных полей и концептуальной среды, в которой происходит плодотворный обмен идей и порождение новых понятийных систем, философских учений, интеллектуальных движений".

Это поистине "веселая философия". ("Веселье" как категория "играющего" мышления тут же в книге анализируется.) Только здесь, наверное, и можно найти такие статьи, как┘ (знак пробела) "Как бы", "Теология слуха", "Недо", "Упаковка", "Трэш и спам", "Мудрость".

Уже в предисловии определяется отличие данного словаря от обычных. Последние фиксируют термины, использованные в прошлых текстах. Проективный словарь впервые использует термины, которые еще только могут быть введены в профессиональное обращение. Это те новые слова, в которые упакован новый смысл.

Именно так. Характер текста определяется энергией лежащего в его основе понятия. Новое понятие ведет к новому типу текста. Система новых понятий - к иному философствованию, разбрасывающему веер возможных текстов. Так и этот словарь - не собирает уже известные термины, а синтезирует лингвистический жизненный порыв к перемене смыслов. В начале было не слово. В начале было " ", место значимого молчания, пограничное словам. Данный словарь нащупывает место пробела между нами и будущим.

Мировая философия носит в настоящее время вполне кризисный и переходный характер деконструктивизма и постмодерна. Русской мысли, как всегда, легче предложить выход в будущее, поскольку она обладает весьма приблизительным прошлым и зияющим настоящим.

Данный словарь можно рассматривать как попытку выхода из философского постмодернизма, что является парадоксом, поскольку философия в России отсутствует в любом виде. Тем более постмодернистском. Но если отечественную философию будущего с чего-то и начинать, то, конечно, со словаря, в котором открыта полная картина того, что по отдельности как бы не существует. Ненаписанная симфония дана в одновременном "алфавитном" звучании.

Это то, что в словаре определено как русское "мыслительство". Для Запада оно - еще не философия. Для нас, ознакомившихся с западной мыслью, - уже не философия, панацея от западных аналитических тупиков.

Остается добавить, что практически две трети словаря написаны Михаилом Эпштейном, профессором университета Эмори (Атланта, США). Что не случайно. Словарь соотносится с его монографией "Философия возможного", вышедшей в том же издательстве два года назад, с созданным им еще в 1986 году в московском клубе "Образ и мысль" Банком новых идей. А также с его многочисленными книгами, статьями, объемными проектами - ИнтеЛнет, Книга книг, Веер возможностей, Дар слова. Все это, составлявшее проблемное поле его работ, сложилось в единую конструкцию, доступную для обозрения и проецирования будущего целого.