Один в поле не сантехник

Герой картины – современный Дон Кихот. Кадр из фильма

В своем третьем фильме Юрий Быков вновь выступает в качестве универсального кинематографиста – он и режиссер, и автор сценария, и композитор, и монтажер. Разве что в отличие от предыдущего «Майора» не появляется в кадре. Зато тему выбирает практически ту же самую: с обличительной интонацией повествует о прогнившей системе и равнодушных чиновниках, из-за которых направо и налево гибнут люди. Правда, сами жертвы на этот раз не такие уж невинные, а Быков, кажется, и вовсе не испытывает симпатии ни к кому из своих героев. Чего и нам желает.

«Дурак» не остался без призов в уходящем году: на «Кинотавре» картину наградили за лучший сценарий. Задумка при всей шероховатости исполнения неплоха: главный герой Никитин (Артем Быстров) работает сантехником в провинциальном городишке. Среди близких и друзей слывет дураком, так как все еще не украл ни копейки на красивую жизнь, а вместо этого тратит заработанные деньги на учебу в строительном институте. «Весь в отца», – сетует мать (Ольга Самошина), бросая гневный и усталый взгляд на мужа-бессребреника (Александр Коршунов), ей молчаливо вторит жена Никитина (Дарья Мороз). У нее на руках маленький сынишка, лишние деньги в этой семье не помешали бы никому. Бытовую драму прерывает срочный вызов, герой  отправляется в старое общежитие на окраине, где в сотый раз лопнула труба, и обнаруживает, что здание пошло трещинами и вряд ли достоит даже до утра. В попытке спасти 800 жильцов Никитин врывается на празднование юбилея мэра и сообщает о грядущей трагедии собравшимся в ресторане городским начальникам. Подвыпившие чиновники и мэр Галаганова, которую они зовут «мамой», устраивают собрание в подсобке – одни Никитину верят, другие нет. И на кону в итоге окажется жизней даже больше, чем 800.

Налицо типичная социальная драма, в которой, ожидаемо, будут и равнодушие власти, и подвиг маленького человека. Обидно, что герои прописаны не более чем штрихами. В итоге плохими оказываются все, а Никитин – просто крайним. В «Дураке» Быков придумывает сделать обе стороны городского конфликта одинаково неприятными зрителю. Прием вроде должен усиливать трагизм ситуации: дескать, общество наше прогнило и с головы, и с хвоста. Но получается, во многом благодаря непрописанным характерам и пустопорожним диалогам, схематичный и холодный набросок к социальной драме. Герой прошлого быковского фильма «Майор» вызывал по ходу смешанные чувства, был не безупречным, но не однобоким – как любой живой человек. А отношение к персонажу новой картины задано сразу и не меняется по ходу действия. Он мученик, одинокий воин, дурак, которому нигде не место, – это функция, и она по инерции движет сюжетом. Движение это максимально замедлено: время расходуется на повторение одного и того же: «Что же далать-то будем? Там же люди!» – или на эпизоды с претензией на высокое искусство вроде снятой одним кадром пятиминутной проходки героя по улице.

Это ощущение незавершенности, недодуманности, поспешности, с которой сделан фильм, оставляет в дураках зрителя. А вся ярость и все недовольство режиссера Быкова, его гражданская позиция и искренность, за которую хвалили год назад, здесь сводятся к подходящей к случаю песне Цоя за кадром и к посвящению Алексею Балабанову на финальных титрах.