Наталия Григорьева
Девочка втайне высидела птенчика. Кадр из фильма
Премьера полнометражного дебюта Ханны Бергхольм состоялась на фестивале «Сандэнс». До российских экранов финский «Скрежет» добрался в период возникшего, по понятным причинам, дефицита иностранного контента – как большого, зрительского, так и авторского кино. Работа Бергхольм сочетает в себе и элементы классического фильма ужасов, и приметы эволюции жанра – физиологичность и натуралистичность (то, что принято называть боди-хоррором, то есть буквально телесным хоррором), тревожное звуковое сопровождение и, конечно, социальный подтекст.
Герои «Скрежета» – семья без изъяна. По крайней мере такими они хотят казаться: мама-блогер (София Хейккиля) не расстается с телефоном, снимая идеальные завтраки, обои в цветочек и свою безупречную семью. Конечно, при выключенной камере все выглядит не столь радужно. Папа (Яни Воланен) улыбается, кивает и закрывает глаза на все – принимает даже измены супруги с молодым плотником (Рейно Нордин). Младший сын Маттиас (Ойва Оллила) – избалованный ябеда. Остается дочь Тинья (Сиири Солалинна), 12-летняя гимнастка, на которую мама возлагает все надежды. Девочка без устали готовится к соревнованиям, однако упражнения даются нелегко, а трюки не получается исполнить без ошибок. Однажды фальшивый мир и вовсе рассыпается осколками оконного стекла, разбив которое, в дом врывается ворона. А позже Тинья забирает из леса ее яйцо, конечно, не простое – и втайне ото всех «высиживает» его в своей комнате. Из яйца вылупляется антропоморфная птица ростом с Тинью – и жизнь окончательно превращается в ад.
«Скрежет» – может быть, и не дословный перевод названия с финского, зато довольно точно подобранное для фильма слово. С первых минут пространство, по-скандинавски безликое и лаконичное, заполняют звуки, тревожные, отталкивающие – шелест крыльев, стук когтей по стеклу, хруст то яичной скорлупы, то костей. Даже от более безобидных, вроде скрипа гимнастических брусьев, по коже бегут мурашки. И все это еще до начала типичных для боди-хоррора трансформаций тела. Сперва зловещую птицу «играет» аниматронная кукла, одновременно жуткая и комичная, родом из древних, сделанных не на компьютере, а вручную для фильмов ужасов. Нелепость этого существа вызывает и смех, и желание отвернуться. Со временем она дорастет до зловещего двойника Тиньи, и персонажа будет воплощать в кадре уже сама Сиири Солалинна – юная актриса одинаково хороша в обеих ипостасях.
За нарочито фантастическим допущением с птицей явно читается и метафора взросления, и символическое препарирование тотального насилия – как психологического, так и физического, разъедающего общество и прикрытого отфильтрованными картинками в социальных сетях. Пернатый ужас, как и любое зло, проникает в дома, прячется под кроватями, в темных углах, в шкафах, скрежещет в душе – в данном случае юной, неокрепшей, не выбравшей сторону добра или зла, но ежедневно подталкиваемой к краю с одинаковой силой как матерью-тираншей, пытающейся реализовать собственные амбиции, так и молчаливым улыбчивым папашей. Изменения тела совпадают по времени с изменениями внутренними, и эти неприглядные «ломки» во многом определяют будущее – в нем выживет либо Тинья, либо ее пернатый злой близнец.
Фокус, сделанный в «Скрежете» на женских персонажах, – кажется, не дань моде. Конечно, частично он обусловлен гендером режиссера, но тем убедительнее и яснее посыл. Отношения матери и дочери, фрустрация взрослой женщины и психологические травмы юной девушки, гипертрофированная пассивность мужчин – все это вкупе создает вполне реалистичную картину современного общества, изживающего патриархат, но в этом переходном периоде все еще множащего и агрессию, и стереотипы, и прочие калечащие установки: нужно побеждать, нужно быть лучшей, нужно показывать только что-то красивое, безобидное, пасторальное. Правда якобы может травмировать – на деле же ложь ранит куда сильнее.
