Станислав Притчин
Ежегодные встречи лидеров стран Центральной Азии являются индикатором эффективности региональной интеграции. Фото с сайта www.akorda.kz
Седьмая консультативная встреча лидеров Центральной Азии в 2025 году по принципу ротации пройдет в середине ноября в Узбекистане. Изначально предполагалось, что саммит пройдет в августе в Ташкенте. Но из-за плотного осеннего графика международных мероприятий саммит было решено провести позже. Ежегодная встреча лидеров стран региона занимает особое место в силу того, что вопрос центральноазиатской интеграции один из самых горячих в политической повестке дня в Центральной Азии. Попробуем разобраться, в какой стадии сейчас находятся региональная интеграция и что мешает странам стать действительно ближе.
На первом этапе независимости, в 90-е годы прошлого века, было предпринято несколько попыток интеграции, таких как, например, Центральноазиатское экономическое сообщество, которые становились ядром регионализации, а на уровне политической риторики сближение рассматривалось как наиболее приоритетное направление внешней политики стран-участниц. В реальности интеграционные инициативы так и не переросли в самостоятельные и самодостаточные проекты.
Одной из важнейших причин невозможности интеграции на тот период было серьезное противоречие между потребностью в интеграции и стремлением региональных игроков к построению суверенного государства с автономной и максимально независимой от соседей экономической и политической моделью. Национальное строительство, создание независимых экономических, политических, идеологических институтов требовало от лидеров снизить влияние любых наднациональных надстроек, а в некоторых случаях и вовсе устранить любые обязательства перед внешними игроками, таким образом превалировали центробежные, нежели центростремительные факторы. Нужно было решать вопрос границ, искать совместные подходы к решению комплексных вопросов водно-энергетического комплекса. Все это привносило напряжение, а иногда и конфликтность в отношения между странами.
В итоге наиболее успешными интеграционными проектами стали организации с участием крупных внешних игроков, в первую очередь РФ. Евразийский экономический союз и его предшественники стали основой экономической интеграции, Организация Договора о коллективной безопасности – ключевым проектом по обеспечению региональной безопасности. Китайская инициатива «Пояс и путь» стала во многом внешним проектом, связывающим регион инфраструктурно.
Новый этап регионализации в Центральной Азии наступил в 2016 году, когда к власти в Узбекистане после смерти первого президента Ислама Каримова, который реализовывал изоляционистскую модель, пришел Шавкат Мирзиёев, который с первых дней работы обозначил соседние страны в качестве приоритета для внешней политики республики. С учетом стержневого положения Узбекистана в регионе разворот республики к активизации связей внутри Центральной Азии имел очень сильный эффект. В течение нескольких месяцев удалось перезагрузить отношения с соседями, разрешить копившиеся годами противоречия и претензии друг к другу и запустить процесс политического и экономического сближения внутри региона. Так, был отменен визовый режим между Узбекистаном и Таджикистаном, восстановлено авиасообщение между республиками, снята транспортная блокада, восстановлено железнодорожное сообщение. Вновь был запущен процесс по делимитации границ, что довольно быстро принесло результаты. Повсеместно шло облегчение режима пересечения границ, что привело к росту совместных поездок, разморозке экономического сотрудничества. Все эти меры позитивно повлияли на политическую атмосферу и создали предпосылки для активизации пятистороннего диалога.
По инициативе узбекской стороны был запущен формат консультативных встреч глав центральноазиатских республик. Первая подобная встреча прошла в марте 2018 года в Астане, в ноябре 2025 года должна пройти уже седьмая встреча. На сегодняшний день ежегодные встречи лидеров стран Центральной Азии являются основным инструментом и одновременно индикатором эффективности региональной интеграции.
Благодаря активизации диалога на высшем уровне региону удалось углубить экономическое взаимодействие, создать условия для ускоренного решения пограничных вопросов, выработать механизмы для совместных подходов по таким сложным сферам сотрудничества, как энергетика и водный сектор. В целом регион за последние восемь лет стал объективно более сплоченным и монолитным. Вместе с тем с точки зрения практик в международных отношениях процесс сближения стран Центральной Азии сложно назвать интеграцией, и это несмотря на комплекс позитивных факторов, таких как географическая, инфраструктурная близость, глубокая взаимозависимость в вопросах логистики, водно-энергетической сфере. Сюда же можно отнести ментальную, культурную, языковую близость стран, популярность среди населения идеи региональной интеграции, а также политическую заинтересованность руководства в повышении региональной субъектности в отношения с внешними игроками.
Вместе с тем существует комплекс сдерживающих реальную интеграцию факторов. Во-первых, страны региона слабо взаимодействуют друг с другом в экономической сфере. За исключением связки Казахстан–Узбекистан, уровень товарооборота между странами на достаточно низком уровне, очень неразвита система взаимных инвестиций, практически отсутствуют крупные региональные проекты в транспорте, энергетике без участия внешних игроков (Камбаратинская ГЭС в Киргизии с участием Казахстана и Узбекистана до начала реализации может быть рассмотрена только как проект).
Во-вторых, страны так и не сформировали полноценную нормативно-правовую базу для интеграции, притом что на двустороннем и трехстороннем уровнях страны региона за последние годы перевели свои отношения на стратегический уровень путем подписания соответствующих соглашений.
В-третьих, республики не создали постоянно действующие институты, которые бы отвечали за системную работу по углублению сотрудничества. Так, уровень национальных кураторов интеграции в лице руководителей профильных департаментов МИД стран региона является недостаточным для того, чтобы в административных системах стран они имели высокий вес и могли продвигать интеграционные проекты внутри стран.
В-четвертых, регион остается зависимым от крупных внешних инфраструктурных инвестиций в обеспечении региональной безопасности, создании институтов для интеграции.
В-пятых, снижает реальный интерес и потребность в практической интеграции в регионе наличие развитых институтов, международно-правовой базы уже существующих интеграционных проектов: Содружества Независимых Государств (входят все страны Центральной Азии), Евразийского экономического союза (входят Казахстан, Кыргызстан, наблюдателем является Узбекистан), Организация Договора о коллективной безопасности (входят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, на оперативном уровне существует тесная координация с Узбекистаном), а также такие менее институализированные организации, как ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), ОТГ (Организация тюркских государств), китайская инициатива «Пояс и путь».
В результате совокупность перечисленных позитивных и негативных факторов создает ситуацию, при которой внешне страны региона успешно сближаются, интегрируются и благодаря этому повышают совокупную субъектность на международной арене, а в практическом плане не форсируют административную, экономическую и инфраструктурную интеграцию, оставляя ее на достаточно комфортном для себя уровне, что позволяет республикам сохранять автономность и суверенность при решении стратегических внутри- и внешнеполитических задач.
