Майя Крылова Выступление компании «Рэндом» в Малом театре началось с опозданием на час: по сведениям из-за кулис, не успели вовремя поставить сложный свет спектакля «Немезида». Разозленные зрители требовали организаторов к ответу, а те вяло отбивались: да, опаздываем, зато у публики есть время вкусить спонсорской водки и попить спонсорского чаю (наливали в фойе). Бесплатное горячительное только подогревало нетерпение, и в ожидании балета изнемогающий обозреватель «НГ» размышлял: за кем хуже видно – за авангардным модельером Андреем Бартеневым, который пришел на спектакль в длинной зеленой шапочке, или (в свое время) за знаменитым артистом Махмудом Эсамбаевым, имевшим привычку сидеть в партере в высоченной папахе? Когда и это не помогло спастись от скуки, а спектакль все не начинали, автор этих строк «всерьез» возмечтал стать московской Немезидой, которая, как и положено богине мщения, в рецензии воздаст виновным за потерянное время. Но тут наконец прозвенел звонок.
Организаторы «Гран па» пытались открыть фестиваль как положено: с речами, цветами и проч., но уставшая публика смяла все приготовления. Только на сцену вышел директор зрелища и сказал: «К нам поступило приветствие мэра Москвы, я его зачитаю», как из зала послышались возгласы: «Зачем?» Директор сообразил, что насильно мил не будешь и, опасаясь захлопывания, отменил чтение: «Мы поместим слова Лужкова на нашем сайте». Посол Великобритании в Москве тоже был краток: поблагодарил зрителей за то, что они еще в зале, и ловко похвалил гастролеров: «Я всего лишь невежественный дипломат и мало знаю о танцах, но даже я слышал, какая у «Рэндома» высокая репутация».
Семьдесят минут «Немезиды» – это лавина электронной музыки (в «живом» компьютерном исполнении автора-минималиста Скиннера), десять отличных танцовщиков, изображения пустых и/или мрачных помещений на заднике и взаимопереход живых тел в экранные двойники. Виртуозно смещая телесные центры тяжести, исполнители, эмоционально стерильные и оттого особенно впечатляющие координацией, осваивали решетки, квадраты и полосы света на полу. Неуловимые «перетекания» из позы в позу, поставленные хореографом «Рэндома» Уэйном Мак-Грегором, артисты показывали, как бег гепарда – энергично, с ощущением внятной работы мышц и вместе с тем совершенно невесомо. А хореограф, со своей стороны, умеет создать впечатление, будто возможности телодвижений человека не ограниченны в принципе и что он использует лишь малую их часть.
Первую половину балета артисты работают в трусах и майках, во второй переодеваются в черную «кожу». Тут начинается собственно «Немезида» – обыгрывание названия. Начитавшись древних мифов, Мак-Грегор приделал к рукам исполнителей суставные металлические протезы, чтобы руки напоминали конечности насекомых (тех самых, что служили орудиями античной Немезиде). Новообразованные мутанты танцуют, царапая пол и сталкиваясь острыми концами протезов, отчего только ленивый не вспоминает о самке богомола, съедающей самца после спаривания. Вопреки статьям в западной прессе, ничего особо апокалиптического и оглушающего в «Немезиде» нет. Спектакль вполне пристойно завершается соло самого Мак-Грегора в белом и безо всяких протезов.
Наверное, автор балета и вправду хотел проследить тему «измененного состояния человечества». Но хорошо зная, что делать с каждым из десяти танцовщиков, хореограф не всегда понимает, как поступить со всеми вместе. Когда смотришь на любого исполнителя в отдельности, все в порядке – такая мощная телесная волна катится по телу с макушки до пяток, так складно манипулируют друг другом мужчины и женщины в дуэтах и трио! Мейерхольд говорил, что «режиссура – это мастерство актера плюс искусство композиции». Вот с тем, что после «плюса», у Мак-Грегора негусто: его пространственный рисунок регулярно сбивается в какую-то муть, напоминая советскую песенку «мы с тобой не знаем сами, что же было между нами». Да и протезы, честно говоря, выглядят иллюстративно. Впрочем, исполнители «Немезиды» так выразительно двигаются, что дай им хоть протез, хоть серп и молот – все будет уместно. Невнятность сценических построений совершенно не волнует этих гибких коренастых умельцев. Им бы потрясти кистями, вытянуть шеи, виолончелью прогнуть бедра, повибрировать позвоночником – и подарить зрителям гордость за возможности человеческой анатомии.
