Григорий Заславский «История одного романа» – таков подзаголовок спектакля по пьесе Питера Устинова, драматурга, актера и режиссера, известного и любимого в России. Умерший два года назад в уже весьма преклонном возрасте, в написанной на старости лет пьесе «Фотофиниш» Устинов позволил себе легкую автобиографичность: его герой – в молодости поэт, не имевший никакого успеха, к старости становится модным романистом. И придумывает фантасмагорическую, но чрезвычайно выгодную – с точки зрения театра – ситуацию: 80-летний герой встречается с самим собою двадцати-, сорока- и шестидесятилетней давности.
Поскольку автор пьесы к моменту ее написания ближе к самому старшему возрасту своего героя, то и правду он доверяет ему, 80-летнему Сэму. Он больше знает, он помнит всех, он каждого из них готов предостеречь от каких-то необдуманных поступков, от мелочей, которые затем надолго могут испортить не только настроение, но и саму жизнь с единственной женой или, судя по всему, многочисленными любовницами. Разумеется, ничего изменить в уже прожитом и пережитом не удастся, разве что – вспомнить и заново переворошить, иногда – с удовольствием, чаще – с досадой. Жизнь не удалась? Удалась. Но радости нет.
Среди четырех собирающихся на сцене Сэмов и самый обаятельный – тот, которому восемьдесят. Пожалуй, следует говорить не только об особом расположении к этому герою автора, но и об актерском обаянии Владимира Андреева, который сыграл эту роль и справляется даже с прямолинейным пафосом финала. Мудрость, которую в разное время он доверял и передоверял героям Леонида Зорина, в данном случае оказалась очень кстати. Ироническая мудрость, поскольку 80-летний Сэм, разумеется, понимает: то, что случилось, иначе уже не случится. Даже если предупредить, к примеру, 40-летнего Сэма (Владимир Зайцев) не рвать фотографии любовницы и не запирать второпях ящик письменного стола. А Сэма 60-летнего (Алексей Шейнин) – не думать, что теперешняя его Клариса (Людмила Шмелева) – самая главная в жизни любовь... Он знает все наперед про будущее двадцати-, сорока- и шестидесятилетнего Сэма. Ощущая себя демиургом, с некоторой даже ленцой удовлетворяет их естественное любопытство. Впрочем, поправить плед, прикрыть дверь – вот все немногое, на что хватает его воли или влияния над прошлым.
С учетом возраста не только старшего Сэма, сочинившего его Питера Устинова, но и самого Ермоловского театра и его нынешнего худрука Владимира Андреева, можно – начав с конца – сказать, что именно Андреев дает мастер-класс актерской игры: с высоты прожитых лет и нынешнего успеха 80-летнего Сэма, он – даже когда его герой только молчаливо наблюдает со стороны за сценами пережитого – остается самым притягательным магнитом. Воспетая глубина русской психологической школы в игре Андреева сочетается с невероятной формальной свободой, то ли брехтовским остранением, то ли школой представления старого Малого.
В новом спектакле Сергея Голомазова многое, начиная с самой ситуации – встречи с самим собой разного возраста, напоминает его же режиссерскую удачу позапрошлого сезона – «Три высокие женщины» по пьесе Эдварда Олби. Как и там, где царствовала 90-летняя героиня Евгении Симоновой, здесь лучше всего – богаче – расписан самый старший возраст. Возможно, в обоих случаях вернее всего оказался выбор исполнителя, возможно, именно этот возраст интереснее и ближе оказался авторам.
По месту расположения Ермоловский театр мог бы стать самым бродвейским. По истории и корням он – из самых студийных и самых сложных в своем экспериментально-официальном пути, с невероятными слияниями, закрытиями, трагедиями и творческими взлетами. Андреев – консерватор, почти во всем, что касается режиссуры, в актерской манере всегда был открыт самым острым и самым резким формальным приемам (в том, что касается внешней формы, его «поддерживает», пожалуй, только Владимир Павлов в роли отца Сэма).
В «Фотофинише» Андреев вновь интереснее остальных. Для остальных ничего хорошего в этом, конечно, нет. Но для публики игра Андреева – одно удовольствие.
