Российские чиновники – самый малочисленный вид в Европе

Расходы на содержание чиновников в России в три раза меньше, чем в Евросоюзе. Фото Льва Исраеляна

Бытует мнение, что наша страна страдает от засилия многочисленной бюрократии. Однако последние исследования Института Гайдара показывают, что в России не много, а очень мало чиновников. И деньги на их содержание уходят чрезвычайно небольшие. Такие выводы ученые сделали, сравнив численность бюрократии в России и странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

Российский бюрократический аппарат, представляющийся гражданам огромной и неповоротливой машиной, на самом деле один из самых «изящных» в Европе. У нас в секторе госуправления, в социальном обеспечении и обеспечении военной безопасности работают лишь около 5,6% от всех занятых в экономике. Для сравнения: во Франции в этом секторе заняты 9,7% от всех работающих.

Расходы на так называемые общегосударственные вопросы в России также относительно невелики – всего около 2,4% ВВП, да и степень централизации чиновнического аппарата в России сравнительно низкая. При этом Россия продолжает идти по пути административных реформ, пытаясь повышать эффективность госаппарата. Так, заработная плата у чиновников в прошлом году росла быстрее, чем у среднестатистических россиян, напоминают в Институте Гайдара. По данным Росстата, среднемесячная зарплата гражданских служащих федеральных государственных органов по сравнению с 2012 годом выросла на 36,5% – до 98 тыс. руб., в то время как рост зарплаты по стране за аналогичный период составил всего лишь 12,3% – до 29,9 тыс. руб.

Столь масштабное повышение зарплат чиновникам тормозит экономический рост, уверена завлабораторией проблем экономического развития Института Гайдара Мария Казакова. Она считает спорным контраргумент о том, что работа чиновников – это важный фактор экономического развития и поэтому за эту важную работу нужно получать адекватное вознаграждение. Ведь эффективность и качество госуправления в России довольно низкие. А потому платить рекордные по мировым меркам зарплаты, в общем, нет особых оснований.

Казакова добавляет, что административная реформа, начатая в России 20 лет назад, была скопирована с управленческой модели в странах ОЭСР. Но, во-первых, слепой перенос реформы без учета российских реалий не мог быть эффективным, а, во-вторых, сама эта модель, по сути, не оправдала себя и на Западе.

«Административные реформы в развитых странах велись в рамках концепции NewPublicManagement, которая была призвана внедрить рыночные принципы в систему государственного управления», – рассказывает старший научный сотрудник Института Гайдара Екатерина Поспелова. Среди основных принципов – оптимизация, то есть сокращение количества государственных служащих, и передача части госуслуг в частный сектор, эффективность, то есть оплата труда по результатам деятельности, сокращение затрат на общегосударственные расходы, децентрализация, то есть сокращение занятых в центральном аппарате по сравнению с местными властями. Но почему-то в большинстве стран эти показатели за последние 10–15 лет либо остались прежними, либо и вовсе ухудшились.

Так, степень децентрализации в ОЭСР практически не изменилась, а в ряде стран, в том числе и в России, этот показатель снизился. Сокращения числа госслужащих тоже не произошло. В период с 1999 по 2012 год количество служащих в секторе «Госуправление и обеспечение военной безопасности, социальное обеспечение» в Евросоюзе увеличилось на 9,8%. А в России «оптимизация» привела к увеличению числа чиновников на 25%. По словам Поспеловой, сократить расходы на общегосударственные вопросы также не удалось. С 2002 по 2011 год расходы в целом по Евросоюзу почти не изменились. В России же они увеличились на 1,3%. При этом наши расходы по данной статье все равно остаются в три раза меньше, чем в Европе, – 2,4% ВВП в России против 6,6% в странах Евросоюза, отмечает эксперт. Таким образом, необходимость продолжения в России подобных административных мер вызывает вопросы. Их нужно как минимум скорректировать. Например, внедрение новой системы оплаты должно преследовать не цели оптимизации расходов и сокращения штата, а адаптации госаппарата к стратегическим целям и повышения способности системы отвечать новым экономическим вызовам, считает Поспелова.

Заметим, что сопоставление стран по численности госслужащих и госрасходам может вызвать вопросы. Так, в численность госслужащих включены те, кто обеспечивает военную безопасность, но при сравнении общегосударственных затрат расходы на оборону (около 3% ВВП) почему-то не учитываются.