Фото Reuters
Согласно последнему опросу Левада-Центра, посвященному ожиданиям граждан от власти, Россия остается левой страной с доминирующей идеей Большого государства. Главный запрос россиян к государству – забота об их материальном благополучии (43% – против 14%, считающих самой значимой защиту гражданских прав и свобод). Опция гарантий общих правил игры, которые позволяют гражданину самостоятельно позаботиться о своем благополучии, в опросе даже не предлагается.
У российской левизны, впрочем, есть любопытный оттенок. Когда граждан спрашивают, что им кажется более важным – интересы государства и страны в целом или интересы отдельного человека, – 47% выбирают первый вариант и 39% – второй. В 2005 году это соотношение выглядело иначе – 41% против 52%, то есть модель «государство для человека» на протяжении последних девяти лет теряла популярность. Приоритет частного над общим как принцип не очень близок россиянину.
Ситуация меняется, если абстрактное частное лицо в опросе заменить конкретным. Личные интересы и интересы собственной семьи 69% ставят выше интересов государства и страны в целом. 79% отдают преимущество личным и семейным интересам перед интересами окружающих людей, то есть общества.
Все вышеуказанное вместе означает, например, что нынешняя патриотическая накачка едва ли может иметь самостоятельный и долговременный эффект без привязки к практическому левому государственному администрированию с постоянным наращиванием социальных обязательств. Россия – страна неудовлетворенной левизны, в которой граждане всегда требуют от государства больше, чем оно дает в данный момент или может дать в принципе. Крымская или украинская история может служить рейтинговым довеском в том случае, если не происходит радикального снижения уровня благополучия. Если же у власти в какой-то момент не оказывается средств для удовлетворения левого запроса, никакой Крым здесь не поможет.
То обстоятельство, что россиянин ставит собственные интересы выше государственных, означает, что в России довольно затруднительна теоретическая реставрация тоталитаризма. Зато реализация авторитарного сценария более чем возможна. Российский индивидуализм предполагает безразличие в выборе способа обеспечения благополучия. Допустим обмен на материальное благополучие части гражданских прав и свобод, особенно свобод политических. Не являются принципиальными структура власти, политические практики правящей элиты, стабильность и независимость общественных институтов, если гарантируется определенный уровень достатка. Частная и культурная жизнь среднестатистического российского индивидуалиста, в свою очередь, устроена так, что вторжение в нее государства либо не ощущается, либо его не происходит.
Российский индивидуалист при этом не видит связи между политическими принципами, концепциями взаимоотношений государства и гражданина и личными, семейными интересами. Либерализм в его восприятии – пережиток пугающих 90-х с нищетой, олигархами, Ельциным, Гайдаром и Чубайсом, а не модель, позволяющая защитить личность и ее инициативу. Российские перемены последних десятилетий породили особый класс левых индивидуалистов, которые рассчитывают на то, что государство будет постоянно помогать лично им. Либеральный индивидуализм, в свою очередь, предполагает институционализацию экономической независимости гражданина и защиту его прав от посягательств государства. Российскому левому это не близко. Ограничений свободы он не чувствует, приватизация у него ассоциируется с травматическим опытом недавнего прошлого, снижение налогов его просто не интересует. Это не просто нелиберальный индивидуализм – это индивидуализм неполитический.
Татьяна Астафьева 
