Фото Andrey Rudakov/Bloomberg via Getty Images
Как показал опрос Левада-Центра, присоединение Крыма к России пять лет спустя поддерживают 86% граждан. Из года в года этот показатель существенно не меняется. 65% опрошенных уверены, что присоединение Крыма принесло стране больше пользы, чем вреда. 71% убежден в том, что Россия при этом не нарушила никаких международных договоренностей и обязательств.
Показателен лишь процент тех, кто считает, что Запад постепенно «спустит на тормозах» историю с присоединением полуострова, и его отношения с Россией вернутся в «докрымское» состояние. За год эта доля увеличилась с 46 до 54%. Нарастания напряжения и нового витка холодной войны по-прежнему ожидает треть опрошенных (34%).
Данные соцопросов сложно интерпретировать однозначно. У цифр нет интонаций. Возможно, люди, ожидающие нормализации отношений с Западом, уверены, что Европа и США распишутся в своем бессилии навредить России санкциями. Возможно, они просто видят, что ситуация безвыходная, и надеются на то, что прагматизм и соображения взаимной выгоды восторжествуют, а Запад и Россия придумают, как им сотрудничать, не теряя лица и оставаясь при своих. В конце концов, мало ли в мире споров вокруг принадлежности той или иной территории? И «спустить на тормозах» не обязательно означает признать крымский референдум – его просто можно оставить за скобками.
Что бы ни думали граждане, заявляющие, что отношения России с Западом наладятся, рост доли «оптимистов» косвенно свидетельствует о том, что именно «докрымские» отношения считаются нормой. Конфликт с Европой и США, обмен санкциями и контрсанкциями не воспринимаются как новая нормальность, как стабильная система координат, в которой предстоит двигаться десятилетиями. Это время, которое нужно пережить или даже перетерпеть. Образ осажденной крепости эффективен, но ситуативно. Например, когда проходят выборы, и нужно перевести повестку из социально-экономического контекста во внешнеполитический. Однако в долгосрочной перспективе эта картина мира непривлекательна.
Опрос Левада-Центра, впрочем, примечателен еще и тем, что в нем фигурируют только две стороны: Россия и Запад. Украины в нем нет, хотя, казалось бы, крымская история в первую очередь касается отношений Москвы и Киева. Быть может, в восстановление нормальных отношений с Украиной уже никто не верит, вследствие чего и ответный разрыв Договора о дружбе воспринимается как рутинное событие. Или, что тоже вероятно, россияне вслед за властями РФ не воспринимают ни Киев, ни украинцев в качестве самостоятельных политических акторов. Их считают полностью зависимыми от Запада, и ему достаточно дать отмашку, чтобы киевские власти смирились с потерей Крыма.
Если Россия все-таки рассчитывает на примирение с Украиной, пусть и в отдаленной перспективе, такой подход вряд ли помогает делу. Во-первых, далеко не факт, что западные страны готовы интерпретировать ситуацию точно так же. Их прагматизм и представления о «реальной политике» могут быть совсем другими.
Во-вторых, пренебрежение вызывает ответную реакцию в самой Украине, а политика любой власти во многом определяется актуальным контекстом. В Украине этот контекст сейчас – противостояние России. Поэтому тот же Владимир Зеленский довольно нервно реагирует на любые российские голоса в свою поддержку. Многим в РФ кажется, что Зеленский лучше Петра Порошенко, и успех шоумена на выборах президента приветствуется. Но не стоит забывать, что Порошенко пять лет назад казался прагматичным бизнесменом, с которым можно разговаривать. Сейчас это политик, который в плохой экономической ситуации выезжает на конфликте с Россией. И так может быть с любым.
Михаил Сергеев 
комментарии(0)