Фото Агентства "Москва"
Министерство юстиции РФ в специальных методичках разъяснило судьям и следователям разницу между «распространением заведомо ложной информации» о спецоперации в Украине и мнением об использовании и действиях вооруженных сил России. На первый взгляд могло показаться, что Минюст приводит новые реалии в соответствие с ранее существовавшей и всем понятной практикой: факты должны быть достоверными, а мнение есть мнение, каким бы оно ни было, за него закон не преследует.
В действительности министерство лишь упорядочивает карательные нормы, подсказывает, как правильно, проводя экспертизу, классифицировать тех, кого надлежит наказать. Да, за негативное мнение о спецоперации нельзя получить срок по статье 207.3 УК РФ (публичное распространение заведомо ложной информации об использовании ВС РФ). Но такие высказывания, содержащие мнение, а не утверждение, вполне проходят по статьям УК и КоАП «о публичной дискредитации использования» вооруженных сил.
Соцопросы, проводимые разными организациями, показывают, что в России есть люди, не поддерживающие спецоперацию. Обновленное уголовное и административное законодательство, а главное – актуальная законоприменительная практика заставляют задаться вопросом: как такие люди могут высказать свое мнение? Какую форму можно считать допустимой, чтобы человека или СМИ не обвиняли в дискредитации ВС РФ, дискредитации «исполнения госорганами своих полномочий в целях защиты интересов РФ и ее граждан», «побуждении к воспрепятствованию использования ВС РФ»?
Наказуемых категорий высказываний достаточно, чтобы эксперты, а следом за ними и суд оценили выраженное мнение как экстремистское. Минюст в своих рекомендациях помогает судейско-следственной корпорации не смешивать разные типы правонарушителей, а вовсе не пытается сделать так, чтобы сотни граждан (правозащитники говорят о тысячах) не попадали в жернова этой машины. Впрочем, здесь нет ничего неожиданного: государственные механизмы в России очень часто работают таким образом, и именно так расставлены приоритеты.
Статья 28 Конституции РФ разрешает гражданам страны «свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные (sic!) убеждения и действовать в соответствии с ними». Статья 29 Основного закона гарантирует россиянам свободу мысли и слова, запрещает принуждать людей как к выражению своих убеждений, так и к отказу от них. Там же гарантируется свобода массовой информации, запрещается цензура. Гражданам позволяется свободно «искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Стоит напомнить, что летом 2020 года принимались поправки в Конституцию. 28-й и 29-й статей они не коснулись.
Другими словами, общероссийское голосование всего два года назад закрепило за гражданами вышеперечисленные права, обновило их актуальность, переутвердило. Понятно, что с тех пор, и особенно в последние полгода, в жизни страны многое поменялось. Однако официально никакой новый правовой режим, отменяющий действие Конституции, не вводился.
Это значит, что и новые нормы, по которым люди наказываются за фейки о спецоперации и дискредитацию ВС РФ, и особенно правоприменительная практика нуждаются в комментарии Конституционного суда. Пока же можно наблюдать, как гарантированные гражданам права умаляются. Опыт наблюдений за политико-правовой действительностью, как бы то ни было, не позволяет ждать от Конституционного суда решительного вмешательства. Он крайне редко вступает в конфликт с государством, а сейчас особенно «не такое время».
В той же статье 29 Конституции говорится о получении и распространении информации «законным способом». Эту приписку сделали, не предполагая, видимо, что тот или иной закон может ограничивать, корректировать прямое действие Конституции. На практике же ею пользуются именно таким образом.
Дарья Гармоненко 
Игорь Субботин 