Александра Самарина -Валерий Александрович, насколько реален для нас нынешний французский сценарий беспорядков?
– Прямой аналогии не вижу. Российские иммигранты находятся в совершенно загнанном состоянии и совсем не организованы, поэтому я не ожидаю этого. Второе: у нас все-таки не сложилась в последние годы некая пространственная сегрегация – с пригородами или городскими кварталами, населенными преимущественно иммигрантами, и нам, конечно, нужно принять какие-то меры, чтобы и в будущем у нас не складывались своеобразные этнические гетто. Если что у нас и возможно – так это копирование самих методов насилия – в виде поджога машин, погромов, но скорее все это могут совершать (с другими целями и другими эмоциями) члены молодежных группировок из числа правых экстремистов типа скинхедов, чем иммигранты-рабочие, работающие на наших больших стройках, дачах или рынках.
– Однако такого рода нападения могут и спровоцировать ответный удар?
– У нас подобное стихийное массовое выступление было в Лужниках лет 5 назад, когда убили азербайджанского мальчика и представители этой диаспоры, которые там работали, перекрыли Комсомольский проспект. И я думаю, что это было серьезное предупреждение. Нам надо принимать серьезные меры, и не только по части наших правоохранительных органов, но и более широко. Необходимо изменить атмосферу в обществе, отношение людей к иммигрантам. Уже появились организации, которые борются с нелегальными мигрантами. Есть партии и политики, которые выступают против нелегальной миграции, требуют очистить Москву и т.д. Вот этого я боюсь – именно обратной реакции. Не со стороны иммигрантов, а со стороны их противников.
– Какой вывод из событий во Франции должна сделать наша страна?
– Нашим российским выводом должно стать противодействие антииммиграционизму. Общество им пропитано – начиная от высоких политиков и кончая массовыми настроениями. То, что происходит сегодня во Франции, толкуется следующим образом: избежать этого сценария можно, только очистив Москву, страну, большие города от мигрантов. Все это как раз и может привести к каким-то проявлениям недовольства, насилия, мести. От мигрантов очистить страну невозможно, потому что на них держится все строительство, значительная часть сферы обслуживания, торговли, коммунальные службы, это может просто подорвать нашу экономику и остановить жизнь крупных городов, той же Москвы. Намереваться на этом сорвать голоса на выборах – слишком опасная и циничная игра. Именно эту линию проводит партия «Родина». И это самая опасная наша реакция на события во Франции.
– Как можно предотвратить возможные беспорядки?
–Я бы принял меры для того, чтобы облегчить и жизнь тех, кто у нас работает и желал бы остаться. Тем самым избавив их от совершения каких-то неправовых действий. Важно не дать им возможности проникаться отчаянием и ненавистью, которые могут привести к проявлению насилия. Хотя – они просто вынуждены будут себя защищать, если на них будут нападать. А выслать мигрантов – значит просто разрушить нашу экономику и при нашей демографической ситуации закрыть будущее для страны.
– Насколько велика ответственность общества за возможные «ответные меры» мигрантов?
– Это большая морально-этическая проблема всего российского общества. Недоплачивают мигрантам, используя их дешевый труд, фактически миллионы россиян. Это и те, кто недоплачивает нянькам своих детей, тем, кто ремонтирует квартиры, строит дачи. Работодатели, которые сооружают дома и дороги. Толковать проблему миграции только как коррупцию со стороны милиции и органов власти недостаточно. Это своего рода моральная коррупция всего российского общества в отношении мигрантов. Людей, которые еще 10–15 лет тому назад были такими же гражданами нашей одной страны.
– И даже нельзя сказать, что это межконфессиональный конфликт – если здесь так много экономики?
– Наш новый неорасизм фактически этнический. Люди называют черными тех же армян или азербайджанцев, которые на самом деле являются белыми, светлокожими европейцами. Эти фобии, которые демонстрирует общество, встречаются во многих странах – и даже в самых богатых и зрелых. Антииммигрантские настроения – это не природное качество россиян. Люди достаточно спокойно отнесутся к вновь прибывшим, если они будут видеть, какую пользу приносят. Если их не будет, нас ждут достаточно плохие времена. А самое опасное, что лет через 10 лет их дети подрастут, а насилие, которое испытали их родители, потом в московских дворах отзовется: колотить будут за это унижение! Так что если нас и ожидает французский вариант, так это лет через 10, когда подрастут москвичи – ингуши, азербайджанцы, армяне, которые здесь выросли и видели, как их родителей унижали, обманывали, обкрадывали или избивали.
– Чечня – это наш Алжир?
– Алжир – это заморская колония, а Чечня – часть Северного Кавказа и скорее наш Техас или Аляска. Однако существует очень опасная тенденция: прекратилась пространственная миграция, гораздо меньше молодых людей служит в Российской армии за пределами Северного Кавказа. То, что мы там запираем население, нет открытого обмена между республиками, между областями, между регионами России – вот это гораздо хуже, чем многие другие вещи. Мы должны забирать часть населения с Северного Кавказа в остальные регионы России, где они могут спокойно работать, потому что у них на родине рождаемость выше, а ресурсов меньше. Если туда в несколько раз увеличатся инвестиции, все равно никогда в Дагестане все население не будет занято достойным эффективным трудом. В советское время были распространены временные сезонные работы среди чеченцев и ингушей, а сейчас такой практики нет. Значит, надо дать им возможность свою жизнь строить за пределами той же Чечни, Ингушетии, Дагестана.
– Почему мы, несмотря на бесконечные транши, не можем решить социальную проблему Северного Кавказа?
– Там есть, конечно, проблема развития – нужны инвестиции. Но не бедность является основной причиной происходящего на Кавказе. Там есть пренебрежение законом, слабость и неэффективность власти, некачественное управление. Система этнических клановых структур, которые контролируют ресурсы, доступ к власти, вызывает недовольство. Как и не очень эффективная политика местных властей по отношению к культурно-религиозному многообразию населения. Дело не в бедности: тогда все вологодские деревни должны тоже пойти и устраивать террористические акты. Поэтому нужна более гибкая и эффективная стратегия противодействия – через навязывание правопорядка, через эффективное управление. Там идет торг: мы вам обеспечим лояльность, а вы нам – больше трансфертов. Федеральные субсидии стали своего рода основным источником криминальных денег, а даже не рыба и икра. И вот с этим что-то нужно делать. Я не думаю, что здесь ответом должно быть то, что предлагает Козак – прямое федеральное управление, но общество нужно открыть, обеспечивать процедуры регулярных выборов, смену власти, обучение элит. Между республиками прекратились всякие контакты и связи. Образовались закрытые корпорации, где круговая порука и клановость подрывают стабильность.
