Анатолий Валюженич Аркадий Ваксберг. Загадка и магия Лили Брик. - М.: АСТ, Астрель, 2003, 461 с.
В середине прошлого года на книжных прилавках появилась еще одна книга о признанной музе советского поэта Владимира Маяковского - Лиле Брик; ее автор - известный писатель, публицист, драматург Аркадий Иосифович Ваксберг.
Удивительное дело - в последние годы о Лиле Брик пишут чаще и больше, чем о самом Маяковском. Исследования и публикации, посвященные биографиям и творчеству Бриков, уже четко обозначили такое направление в литературоведении, как "бриковедение".
Интерес исследователей и читательской публики к "бриковедению" неизменно растет. Большой успех вызвала и организованная Литературным музеем в Москве в конце ноября прошлого года выставка, посвященная Лиле Брик.
И книга Ваксберга - заметный вклад в "бриковедение". Собственно, это - уже вторая его работа, посвященная Лиле Брик.
Пять лет назад несколькими тиражными допечатками уже выходила книга Ваксберга "ЛИЛЯ БРИК. Жизнь и судьба" (М.: Олимп, Смоленск: Русич, 1998, 448 с.), имевшая большой читательский успех.
Он начал ее тогда такими словами: "С нежной благодарностью моим друзьям, Василию Катаняну и Бенгту Янгфельдту, чей многолетний труд послужил основой для этой книги и чья преданность Лиле Юрьевне Брик вдохновила меня, когда я ее писал".
Посвящением "Бенгту Янгфельдту и Василию Васильевичу Катаняну" открывается и нынешнее издание.
Однако, читая его, неподготовленный читатель с недоумением начинает замечать непрекращающуюся полемику автора с┘ тем же В.В. Катаняном, "пасынком Лили Брик, ее наследником и душеприказчиком" (как представляет его Ваксберг), обвинениями в его адрес - и никак не поймет, в чем тут дело.
А дело здесь вот в чем.
В конце того же 1998 года, когда появилась первая книга Ваксберга, также вышла еще одна, скромно изданная книжка: Василий В. Катанян "Лиля Брик, Владимир Маяковский и другие мужчины" (М.: Захаров, АСТ, 1998 г., 174 с.). Кстати, броское, "рыночное" название книги - издательское, сам автор намеревался назвать ее: "О Лиле Брик, ее родных, друзьях и недругах". И выйти она должна была совсем в другом объеме┘
Все ее читатели (кроме ближайших друзей) так бы никогда не узнали о тех "подводных рифах", которые встали тогда на пути ее выхода в свет, если бы сам автор не рассказал о них во втором издании: "Честно говоря, послесловия читают нечасто. Но тут случай особый.
Читатель! Книга, которую вы держите в руках, была задумана объемом в два раза больше. Украшать ее должны были сто впервые публикуемых иллюстраций. Но, как вы убедились, вместо невиданных ста их оказалось всего двадцать. Короче, и текста, и фото напечатано поневоле меньше, что книгу обеднило и несколько испортило. А "поневоле" вот почему.
Издательство "Захаров" предложило мне написать документальную биографию Л.Ю. Брик. Стали оформлять договор, как вдруг выяснилось, что на Международной книжной ярмарке в Москве рекламируется книга Ваксберга о ней же.
Позвонил Захаров: "Узнайте у него, Василий Васильевич, так ли это? Если так, то мы опоздали и наша затея лопнет".
С Ваксбергом мы не то что друзья, но хорошие знакомые, он был недавно у нас, подарил свою книгу "Коллонтай". Мы обедали, сидя в бывшей столовой ЛЮ, говорили о ней, о моей недавно вышедшей книге мемуаров "Прикосновение к идолам", в которой ЛЮ отведена большая глава. Ваксберг ни словом не намекнул, что собирается писать о Лиле Брик.
- Итак, я звоню в Париж, где он теперь почти все время живет:
- Так, мол, и так, Аркадий, здесь заявлена ваша книга о Лиле Юрьевне. Так ли это? Я интересуюсь, ведь мне тоже предложили писать ее биографию.
- Да что вы, Вася, это они там перепутали с моей книгой о Коллонтай, какая Лиля Брик? И вообще я считаю, что вы закрыли эту тему своими "Идолами".
Ну, я так не считаю, о ней еще можно писать и писать, но нехорошо, если выйдут сразу две книги одновременно.
- Нет, нет, я не собираюсь о ней писать, - пудрит он мне мозги из Франции парижской пудрой. - Ее спутали с Коллонтай!
"Хорошо еще, что не с Крупской", - подумал я и удивился, ибо "Коллонтай" уже продавалась.
Ничтоже сумняшеся, сказав неправду, Ваксберг подвел и издателя и меня. Захаров включил книгу в план, выплатил аванс, я долго работал.
А когда я сдал рукопись, опус Ваксберга о ЛЮ был уже в типографии. Не могу сказать, что мы все очень обрадовались: ибо сели в лужу, правда, не по своей вине.
Когда книга Ваксберга вышла, я увидел, что много оригинальных эпизодов заимствовано из "Идолов" и разбросано, и пересказано своими словами. Нам в детстве говорили: "Дети, завтра мы будем писать изложение, "Попрыгунью". Перечтите ее вечером". Вот Ваксберг и сделал такое добросовестное переложение, кое-где присочинив, но кое-что и написав от себя, забыв, наверное, что пишет о лице, которое реально существовало.
И Шаляпин приставал к ней, когда ей, судя по ее дневнику, было двенадцать лет, и была она запойная пьяница, и сестра Маяковского жаждала выйти замуж за моего отца, хотя они друг друга терпеть не могли. Что хотел, то и написал, и приписал, и переписал. Словом, не становился на горло собственной песни.
Захаров, прочитав его книгу, все же решил печатать мою - сократив то, что частично уже было у меня в "Идолах" и мимо чего не прошел Ваксберг.
Можно быть только благодарным издательству, которое в трудное кризисное время не побоялось быстро и качественно выпустить книгу о том же персонаже┘"
Менее чем через два месяца после подписания в печать второго издания своей книги с этим послесловием Василий Васильевич Катанян 30 апреля 1979 года скончался┘
И вот через четыре года, как бы отвечая на это "обвинение", в предисловии "От автора" к своей новой книге Ваксберг пишет:
"┘Лиля Брик всю жизнь была человеком "на виду", по-разному, но всегда активно принимала участие в общественной жизни, широкая известность пришла к ней уже в молодости, и даже в самые глухие годы она не оказывалась забытой. Да ей и не дали бы "забыться" - ни друзья, ни тем более враги. С каким угодно знаком, при каком угодно отношении к ней она принадлежит не семье, а истории. Уже по одному этому "приватизировать" ее невозможно, никакой монополии на ее биографию быть не может. Говорю об этом для того, чтобы отвести упреки одного из тех, кому посвящена эта книга, - Василия Васильевича Катаняна, который разгневался на меня за то, что я его "опередил", выпустив свою книгу до того, как выпустил он свою.
Но чего же тут гневаться?! Если личность того заслуживает, к ее судьбе обращаются подчас не один и не два - множество авторов. Никто их не путает, хоть реальные факты, о которых биографы повествуют, одни и те же (какими же еще они могут быть, если речь идет не о вымышленной, а о подлинной биографии?), но изложение их и трактовка - всегда разные┘
Василий Васильевич - автор великолепно написанных, интереснейших мемуаров "Прикосновение к идолам". Много страниц посвящено в них, естественно, и Лиле Брик. Ни один биограф Лили, в том числе и автор этих строк, не мог и не сможет обойтись без его ценнейших мемуарных свидетельств. Такова вообще судьба всех мемуаров - они дают богатый материал для биографа. Литературная биография, однако, совсем иной, принципиально иной жанр. Тому, кто был связан с героем теснейшими семейными узами, быть его биографом никогда не удавалось и не удастся. Для достоверной биографии, по моему глубокому убеждению, нужен взгляд извне, а не изнутри┘"
Целиком и полностью согласен с этим выводом Ваксберга, и если бы его "объяснение" по поводу "обвинения" в его адрес Катаняна заканчивались вышеприведенными фразами, то можно было бы с удовлетворением констатировать, что инцидент между ними полностью исчерпан. Но, начав с предисловия, Ваксберг не оставляет Катаняна в покое и дальше, обвиняя его во многих грехах, в первую очередь в сокрытии от читателей исторически важных писем (или их фрагментов), все время ищет какие-то подоплеки отсутствия некоторых писем в русском издании и напускает туман подозрения.
Покойный Василий Васильевич Катанян не может сегодня ответствовать этим обвинениям, и эта продолжающаяся с ним односторонняя "полемика" производит плохое впечатление.
Попробуем разобраться с этими обвинениями.
В своей новой книге Ваксберг неоднократно обращается к недавно впервые опубликованной в Москве и Париже "Переписке сестер: Лили Брик и Эльзы Триоле" (с 1921 года по 1970 год); и это вполне естественно для автора, пишущего книгу об одном из адресатов.
Ваксберг пишет:
"┘В издательстве "Галлимар" вышла та же переписка, переведенная на французский язык, и в ней оказалось 1223 письма: все, что сохранилось в архивах двух столиц, притом в отличие от русского издания без каких бы то ни было купюр и изъятий┘
┘Текст французского издания┘ имеет принципиально важную особенность: в полноте и неприкосновенности представленного в нем текста - демонстративный отказ от какой бы то ни было цензуры, имеющей своей целью идеализировать образы авторов переписки, навязать читателю то, и только то, о них представление, которое цензоры-душеприказчики считают пригодным для современников и будущих поколений.
Опять и опять до боли знакомое: своим, соотечественникам, можно знать лишь то, что специально для них отфильтровано, иностранным же - все, без каких-либо ограничений┘".
Попробуем хотя бы в общих чертах разобраться с "полнотой" и "купюрами" в "Переписке сестер", не углубляясь на газетных страницах в подробный сравнительный анализ московского и парижского изданий.
Работая в РГАЛИ в фондах документов Л.Ю. Брик и О.М. Брика, я недавно неожиданно наткнулся на неизвестное ранее и нигде (даже во "французском" издании!) не публиковавшееся письмо Лили Брик Эльзе Триоле:
"Берлин-Москва
21 марта 1933 г.
Милый мой, Элик,
пиши почаще и подробнее.
Где будет напечатан новый очерк? Когда выйдет книжка про бусы?
В чем ты ходишь? Будет ли шубка?
Крепко целую тебя и Арагончика.
Лиля"
Это письмо хранится, никак не описанное или выделенное, в РГАЛИ (ф. # 2852 "Брик О.М.", оп. 1, дело 170: "Письма и телеграммы Брик Л.Ю. (жены) Брику О.М.; 1 янв. - 27 апр. 1933 г.).
Почему оно не оказалось в "сокращенном" русском и "полном" французском издании "Переписки сестер"? Кто утаил его, засунув в папку с совсем другими письмами? Какая "крамола" запрятана в нем между строк?!
А главное, кто в этом "виноват"?
В.В. Катанян, передававший материалы архива Л.Ю. Брик в РГАЛИ? Работники РГАЛИ (Н.Б. Волкова, И.И. Аброскина) или редакционно-издательского совета (председатель А.М. Смирнов), готовившие письма, находящиеся на госхранении в РГАЛИ, к печати?
Можно указать еще на одну необъяснимую купюру, сделанную во французском издании писем. С письмом от 10 июня 1924 г. Эльза шлет из Парижа Лиле в Москву машинописный экземпляр доклада известного французского художника Фернана Леже (Fernan Leger) "СПЕКТАКЛЬ (ЗРЕЛИЩЕ). СВЕТ - КРАСКА - ПОДВИЖНЫЙ ОБРАЗ - ПРЕДМЕТНЫЙ СПЕКТАКЛЬ", сделанного им в Сорбонне перед деятелями группы "Философские и научные исследования", который "он просит напечатать в ЛЕФе". Доклад - объемный (занимает в русском издании переписки 8 дефицитных страниц!), отражает эстетические взгляды раннего Леже, и вот (надо же!) кто-то "утаил" его от французского читателя! Можно, конечно, также провести отдельное расследование этого казуса, а можно просто обвинить во всем составителя и редактора французского издания писем Леона Робеля (Leon Robel). Но мы не призываем делать это и приводим эти примеры лишь для того, чтобы наглядно показать "неполноту" и французского издания писем.
Есть еще одна необъяснимая купюра писем в "Переписке сестер".
За период с лета 1936 года (арест В.М. Примакова, мужа Л.Ю. Брик) до конца 1937 года (расстрел В.М. Примакова, пик Большого Террора) из-за границы (!), из Парижа, от Эльзы Триоле пришли в Москву - "жене врага народа" Лиле Брик 23 письма, и все они сохранились до сегодняшнего дня (полностью опубликованы в парижском и 9 - в московском изданиях). В то же время по письмам Эльзы видно, что она систематически получала письма от сестры из Москвы, но их нет!
Кто же виноват в том, что эти письма, по-видимому, как-то отражавшие события важного периода в биографии Лили Брик и в истории нашей страны, кроме одного, не сохранились - Эльза Триоле (Elsa Triolet), ее муж Луи Арагон (Lois Aragon) или их душеприказчик Жан Риста (Jean Ristat)?
Почему бы Ваксбергу не разобраться и в этом?
Сокращенный же объем "русского" издания переписки, насколько мне известно, объясняется банальной, извечно советской причиной - дефицитом бумаги. Параллельное издание переписки сестер в СССР и во Франции затевалось еще в советское время. Тогда же советское издательство "Прогресс" определило и предельный объем московского издания, в который "публикатор переписки с советской стороны" - В.В. Катанян должен был уложиться. Парижский "Галлимар" не ограничил объем своего издания, и оно получилось почти на 1000 страниц "толще" российского!
Шло время, исчез с карты мира Советский Союз, прекратило свое существование издательство "Прогресс", а подготовленные к изданию рукописи все пылились на редакционных полках. И когда в 1999 году было вновь инициировано это совместное, теперь уже "российско-французское" издание, издательства "Эллис Лак" и "Галлимар" просто сняли с полок эти ранее подготовленные к печати рукописи и "запустили их в производство", тем более что смертельно больной В.В. Катанян уже не мог ими заниматься.
Так что не следует здесь "искать черную кошку в темной комнате".
Готовя новую версию книги, Аркадий Ваксберг привлек кроме "великолепно написанных, интереснейших мемуаров" (В.В. Катаняна) "Прикосновение к идолам", в которых "много страниц посвящено┘ естественно, и Лиле Брик", воспоминания, дневники и письма Корнея и Лидии Чуковских, Эммы Герштейн, Ильи Эренбурга, Юрия Елагина, Музы Раскольниковой и других.
Используя эти источники для своего повествования, он, к сожалению, четко не называет их даже в примечаниях и сносках. Это создает затруднения для любознательного читателя при необходимости обратиться к ним, как к первоисточникам, для уточнений или получения в контексте сказанного дополнительной информации.
Например, и в первой, и во второй книгах Ваксберг пишет: "Сама Лиля не раз писала впоследствии, что супружеская жизнь с Осипом Бриком прекратилась в 1915 году. Биографу Осипа Валюженичу она призналась, что это произошло на год раньше - весной 1914-го. Разница имеет значение, ибо в 1915 году произошло событие, перевернувшее ее жизнь┘"
Так и представляется идиллическая картина, когда Лиля Брик за чашкой чая признается "биографу Осипа" в сокровенных деталях своей биографии. А что же дальше? "Биограф" при случае пересказывает все это Ваксбергу?
В действительности все было совсем не так. В своей книге "О.М. БРИК: Материалы к биографии" (Акмола, 1993 г., 390 с.), с которой Ваксберг хорошо знаком и к которой не раз обращается, я впервые опубликовал воспоминания Л.Ю. Брик "Теперь об Осипе Максимовиче", в которых, в частности, говорится: "Потом была война 14-го года, мы с Осей жили уже в Петербурге. Я уже вела самостоятельную жизнь, и мы физически с ним как-то расползлись┘ Прошел год, мы уже не жили друг с другом, но были в дружбе, может быть, еще более тесной. Тут в нашей жизни появился Маяковский", а в примечаниях не указан источник этой публикации - "Л.Ю. Брик. Как было дело. Публикуется впервые". Так что посредничество "биографа Осипа" в пересказе этого "исторического факта" здесь ни при чем.
Кстати, эти воспоминания находятся в фонде Л.Ю. Брик в РГАЛИ, и каждый может там с ними ознакомиться.
Больше того, в недавно вышедшей книге: "Лиля Брик. Пристрастные рассказы" (Н. Новгород: Деком, 2003, 328 с., составители Я.И. Гройсман и И.Ю. Генс) эти ее воспоминания напечатаны вторично.
Так что если Ваксберг надумает переиздать свою книгу еще раз, то это место может выглядеть так: "┘Анатолию Валюженичу, Якову Гройсману и Инне Генс она призналась┘". Все это будет смахивать на картину В.Перова "Охотники на привале"┘
"Бриковедам" еще предстоит написать ее биографию - объективную, непредвзятую.
И несомненно, что и новая книга Аркадия Ваксберга, и мемуары Василия Катаняна являются лишь первыми, но очень важными шагами в этом направлении.
Дарья Гармоненко 