Анастасия Захарова
Фото freepik.com
В России ежегодно на срок до двух месяцев останавливается производство крайне важного препарата с радиоактивным йодом для диагностики детского рака. Проблема системно не решается уже много лет, и в 2023 году ситуация снова сильно ухудшилась. Более того, сейчас представители НКО впервые готовы собирать средства на отправку детей, которым нужен этот препарат, за границу.
Эффективное лечение рака невозможно без своевременной и точной диагностики. Поэтому так остро стоит проблема, с которой столкнулись детские онкологи и родители детей с диагнозом «нейробластома». В мире этот диагноз ставят примерно одному из 100 тыс. детей. Он является самым распространенным видом солидных злокачественных опухолей у детей после опухолей центральной нервной системы и самым частым раком первого года жизни. В России нет детского канцер-регистра, поэтому нельзя достоверно оценить количество новых случаев. Предположительно ежегодно в нашей стране ставится около 350 новых диагнозов «нейробластома».
Одним из главных исследований при нейробластоме является сцинтиграфия с препаратом 123I-МЙБГ. Сцинтиграфия – метод диагностики, позволяющий обнаруживать патологические изменения в тканях и органах на ранних стадиях, на уровне биохимических изменений. 123I-МЙБГ – это метайодбензилгуанидин, меченый изотопом йода 123I. Этот метод – золотой стандарт протоколов лечения нейробластомы, применяемых в России и в мире, и не имеет полноценных аналогов. В большинстве случаев он позволяет достоверно говорить о наличии или об отсутствии метастазов, что, в свою очередь, влияет на определение стадии и группы риска, с учетом которых подбирается тактика лечения. Также сцинтиграфия с 123I-МЙБГ позволяет достоверно контролировать процесс лечения и оценивать динамику заболевания.
123I-МЙБГ нужен в РФ круглый год. Однако каждое лето в России производство этого препарата останавливается, и в период «каникул» радиоактивного йода исследование не проводится. Это особенно критично для только что заболевших детей, ведь исследование должно выполняться до начала любого лечения, при постановке диагноза. Отложить постановку онкологического диагноза на полтора-два месяца не позволяют ни медицинские регламенты, ни здравый смысл.
Проблему общественники и представители фондов, в том числе «Энби», пытаются решить с 2017 года. За это время удалось сократить «каникулы йода» до трех недель, но не получилось обеспечить бесперебойную круглогодичную диагностику детей. А в 2023 году ситуация резко ухудшилась.
Изотоп йода 123I, необходимый для производства диагностического препарата 123I-МЙБГ, нарабатывается в России на двух циклотронах: в НИЦ «Курчатовский институт» (Москва) и ФГАОУ ВО «СПбПУ» (Санкт-Петербург). В других регионах России препарат не производится. Детей со всей страны отправляют в Москву или Санкт-Петербург, если позволяет их состояние.
Но в феврале 2023 года циклотрон в Курчатовском институте сломался. Починить его не могут до сих пор. Пациентам со всей страны, которые традиционно проходили исследование в Москве, пришлось либо откладывать исследование на неопределенный срок, либо заменять его на другие, менее информативные диагностические опции. В результате долгих переговоров удалось добиться того, что во время поломки циклотрона в Москве были организованы поставки препарата из Санкт-Петербурга. Но они не могли покрыть всей существующей потребности, ведь исследование в Москве проводится в нескольких центрах два раза каждую неделю, а препарат из Северной столицы могли поставлять только один раз в две недели. Но это в любом случае было лучше, чем ничего.
В начале июля стало известно, что сотрудники, которые обеспечивают наработку препарата в Санкт-Петербурге, уходят в коллективный отпуск до 4 сентября, поставки препарата возобновятся с 11 сентября. Никто не озаботился заменой сотрудников на время отпуска, даже несмотря на резонанс и безальтернативность производимого препарата. До 11 сентября ни один ребенок не сможет пройти МЙБГ-сцинтиграфию нигде в России.
Быстрым решением в нынешней ситуации было бы взять под контроль руководства Курчатовского института ремонт циклотрона, обеспечить этот процесс в кратчайшие сроки, а затем выделить инвестиции на покупку нового циклотрона (тем более что он нужен самому НИЦ).
Решением в среднесрочной перспективе был бы запуск производства изотопа на любой площадке, где есть необходимое оборудование. Новые циклотроны мощные, не нуждаются в длительном техническом обслуживании, более эффективно нарабатывают изотопы. Но в таком случае нужно закладывать два-три года на регистрацию препарата на новой площадке. Также изучается вариант проведения диагностического исследования за границей (например, в Израиле или Турции).
Когда мы начинали работу с проблемой в 2017 году, принципиальной позицией стал отказ от адресных сборов на проведение этого исследования за границей. Казалось, что проблему надо решать в России, системно. Казалось, что в ядерной державе найдется способ обеспечить 350 детей в год недорогим, в общем-то, препаратом. Мне больно это признавать, но, судя по ситуации в 2023 году, похоже, мы ошиблись. Сейчас фонд изучает возможность запуска первого в истории фонда проекта адресной помощи и сбора средств на отправку детей за границу. Да, это стыдно для ядерной державы, но интересы детей важнее.
Константин Ремчуков 
