Непоротые

Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю.Левада, Т.Шанин. - М.: Новое литературное обозрение, 2005, 328 с.

В сборник вошли материалы семинара по проблемам поколений, работавшего почти три года (май 2000 - март 2003 г.) на базе Московской высшей школы социальных и экономических наук. Книга эта, по сути, подводит итоги амбициозного проекта, серии исследований на основе данных ВЦИОМ. Цель их - придать понятию "поколение" статус объективной научной категории и заложить основы написания истории России как истории поколений. Идея проекта принадлежит составителям сборника: ректору школы Т.Шанину и Ю.Леваде директору аналитического "Левада-Центра".

Обещание по большому счету не выполнено.

Поставлена проблема; для ее решения набран изрядный статистический материал. Он даже проанализирован, но в результатах анализа и в их изложении в чересчур большой мере сказались пристрастия и ценности самих интерпретаторов. Едва ли не каждый, заговорив о поколенческих перипетиях современной России (а не ХVIII-XIX века, есть в сборнике статьи и об этом периоде), сбивается на ту самую публицистическую речь, за пределы которой "поколенческую" тематику предполагалось вывести. Левада не скрывает своей антипатии к советской системе, "роковые слабости" которой сделали ее "неспособной к нормальному воспроизводству со сменой действующих поколений". А поколение "родившихся примерно в 1975-1980 гг." считает почему-то свободным "от переломов, ожиданий и разочарований последних 15 лет" и даже вообще "от борьбы за какие бы то ни было социальные цели". Им, оказывается, "ни к чему не нужно приспосабливаться". И это при том, что период их становления пришелся на 1991-1993 годы, одну из самых драматичных эпох русской истории.

Кое-что просто не по делу. Работа В.Данилова "О возможностях поколенческого анализа в познании исторического процесса в России", например, к поколенческому анализу не имеет отношения. Это - рассказ о классовой борьбе в России в классических смысловых и стилистических традициях марксистско-ленинской историографии 70-х годов ХХ века. Время от времени автор вставляет в него упоминания о "поколениях", чтобы, видимо, вписаться в сборник.

Участники сборника не пришли даже к более-менее общезначимому определению понятия. О его "смыслах и границах" - дельная статья Б.Дубина. Он предлагает видеть в поколении "форму... социальной связи и фокус символической солидарности действующих индивидов", "нормативную рамку воображаемого соотнесения с другими "по горизонтали", такими же, как "ты". Но тогда пропадает "поколенческая" специфика: далеко не очевидно, что рожденные с тобой более-менее в одно время - "такие же", как ты (значит, какие?..) Другое дело, что в истории некоторых обществ бывают периоды, когда хочется думать именно так: искать общности именно с ровесниками, отделяя себя от других возрастных групп, а то и противопоставляя себя им.

Возраст - вещь вполне универсальная. Все молодые чувствуют мир как источник очарований и объект завоевания. Всем старикам кажется, что мир стал гораздо хуже, чем во времена их молодости. И так далее. "Поколение" же - совокупность способов, на основании этих личных чувств, толковать и домысливать историю сообща. Это и есть миф. Такой же, как у первобытных народов миф о происхождении мира. А миф: система групповых представлений, неотделимая от образа жизни - и не слишком совпадающая с "объективной" реальностью. Социология поколений? Но с таким же успехом, мне кажется, можно заниматься социологией сновидений.

Мифы о поколении возникают в период исторических переломов. По Д.Олейникову, "почти до самого конца ХVIII века" в России не было "поколений в социокультурном, "мангеймовском" смысле слова": существенных ценностных, стилистических, ролевых расхождений между "отцами" и "детьми", а соответственно - и конфликтов между ними. "Первым поколением, осознавшим себя как ┘явление в истории общества", стали, по его мнению, "ровесники и почти ровесники" Наполеона, чье взросление совпало в "распространением идеи прогресса в истории" и с Французской революцией. У нас это - первое поколение "непоротых дворян". Но "поколенческое" самосознание у русских этого поколения - и многих последующих - можно обнаружить лишь среди небольшой группы образованных людей.

Похоже, что полноценное поколение - с узнаваемым обликом, с собственной рефлексией, с состоявшейся развернутой, достаточно массовой мифологией, осознанно и активно позиционировавшее себя как таковое - в новейшей истории России было одно: шестидесятники ХХ века. О них - содержательная работа В.Воронкова "Проект "шестидесятников": движение протеста в СССР". Но это - явление в последнюю очередь "возрастное". Принадлежность к нему слабо связана с датой рождения: шестидесятниками могли быть как ровесники Окуджавы, родившиеся в середине 20-х, так и их дети, появившиеся на свет в 40-х. Даже и внуки, рожденные родителями-шестидесятниками в тех же 60-х и получившие из их рук в качестве исходной очевидности шестидесятнические ценности, привычки, интересы.

Не стоит ли описывать поколенческую мифологию скорее в рамках поэтики исторического воображения? Вообразил - и вот тебе поколение.