Таблетка бессмертия Милана Кундеры

KАК И МНОГИЕ романисты, преодолевающие линейную последовательность сюжета, Кундера отдал должное Совпадению.

"- Как раз в эту минуту, когда ты входишь в бассейн, героиня моего романа завела машину, чтобы ехать в Париж.

- Дивное совпадение, - сказал явно обрадованный профессор Авенариус и опустился в воду".

Не менее дивно обнаружить на книжных прилавках переизданное "Бессмертие", несколько лет назад выпущенное "Азбукой" в том же переводе и с той же репродукцией сэра Эдуарда Борн-Джонса на обложке.

Однако титульный лист амфоровского издания напоминает об условности всех совпадений, поскольку на этот раз помимо "Бессмертия" в книгу включен чешский роман Кундеры "Прощальный вальс". Он же под заглавием "Вальс на прощание" должен в ближайшее время выйти в издательстве "Азбука". Итак, замкнув круг и не вдаваясь в сложную кундеровскую классификацию случайных и предумышленных совпадений, попробуем начать сначала.

Сложная классификация совпадений, закольцованное повествование и витиеватая спираль вымысла - это, разумеется, поздний, парижский Кундера. "Прощальный вальс", законченный незадолго до эмиграции, еще полон солнечной, карнавальной и зачумленной витальности. Социалистического абсурда вполне достаточно для декораций: так же, как событийной путаницы - для интриги. Над всем этим веселым, лихорадочно размножающимся миром витает призрак голубой таблетки с ядом. Если станет совсем невмоготу, существует убежище - холодное, по-медицински стерильное прикосновение смерти. При обнаружении иных способов отъезда - турпоездка, командировка, что еще? - таблетка утрачивает всякую надобность и оставляется дома. Как бомба замедленного действия она разрывается за спиной эмигранта, унося чью-то жизнь с навсегда покинутой родины.

Эмигрант несется навстречу бессмертию с той же скоростью, что и стареющая женщина. Прошлое и будущее, свое и чужое, холодное и теплое равно открыты для усталого взгляда - почти не имеет значения, на каком из полюсов ты находишься в данный момент, в любом случае уже ничего нельзя потерять. Тело, заплывшее толстым слоем жизни, вмещает в себя множество историй, когда-либо происходивших на земле, - "Вне всяких сомнений на свете гораздо меньше жестов, чем индивидов". Оттого кажется, что написанное в Париже "Бессмертие" пренебрегает плотью и кровью ради слова и знака, приключением ради построения, персонажем ради повествования. Но, деля немногочисленные жесты, фразы, желания между чуть более многочисленными героями своего романа, Кундера по-прежнему пытается пересказать то, что телесно и осязаемо.

Игра в блестящего и тонкого собеседника, который с готовностью демонстрирует все этапы и механизмы создания текста, неотделима от игры в собственных персонажей. Их одинокие фигурки разбредаются по страницам и главам. Столкновения с ними нельзя избежать - наблюдая ли за прохожими, слушая ли радио, предаваясь ли самым абстрактным размышлениям. Не это ли принято называть любовью?

"- Я жду не дождусь шестой части. В роман войдет совершенно новый персонаж. А в конце части уйдет так же, как и пришел, не оставив по себе и следа. Не став ни причиной, ни следствием чего-либо. И именно это мне нравится. Шестая часть будет романом в романе и самой грустной эротической историей, какую я когда-либо написал. И тебе станет от нее грустно".

В тот самый момент, когда действительно становится грустно, собственно говоря, и хочется счесть читательские ожидания обманутыми, а авторскую стратегию - холодным математическим расчетом. Однако и этот расчет - часть дистиллированного мира за пределами смерти, за пределами распоясавшейся жизни, "неспособной удержать ни слез, ни мочи". Молчание, сдержанность, одиночество, бытие, небытие - бессмертие, для которого уже не нужна голубая таблетка с ядом.

Женщина, обнаружившая в зеркале во время секса признаки старения, перестает встречаться с любовником.

"- С тобой это никак не связано. Это касается только меня".