Наталья Якушина
Никогда не мешайте ребенку смотреть на поезда. Фото Владимира Захарина
Дочь в лет пять решила выдать меня замуж. На возражение, что у меня уже есть муж, она небрежно пожимала плечами и говорила:
– Ну и что? Этот папа – странный мужик такой. Вот, смотри…
С хитринкой в глазах вынула из-под подушки тетрадку, на обложке которой мужчина и женщина обнимались на фоне «Феррари». На капоте по-хозяйски расположился обворожительный брюнет и нежно притягивал к себе высоченную красотку. Оба убедительно изобразили на лицах любовь и счастье.
– Посмотри, как этот муж свою жену любит. Как он на нее смотрит, обнимает…
Мол, не то что твой. Маша искоса поглядывала, искренне надеясь, что сработает. Я не стала говорить, что все это постановочное фото, фотошоп, а в жизни так не бывает. Зачем ребенка расстраивать раньше времени?
Ехали ли мы в автобусе, гуляли ли в парке, Маша присматривала более-менее подходящего кандидата и начинала его обхаживать. Когда доходило до вопроса о папе, она придавала лицу трагичность и, чуть не рыдая, произносила:
– Нет у меня папы…
Потом краем глаза наблюдала за реакцией кандидата и добавляла:
– И котика нет, и собачки тоже…
Мужчине становилось неуютно, сердце его рвалось на части, ведь после таких заявлений остается одно – жениться. Он с надеждой и страхом смотрел на меня – может быть, спасу. Я улыбалась и успокаивала:
– Есть у нее папа, есть.
Да на что мне такой: в папином костюме с вытянутыми коленками. Только что галстук новый, и то к костюму неподходящий.
После очередной неудачи Маша меня отчитывала:
– Опять ты, мама, все испортила. Кто тебя за язык тянул? Он у нас почти в кармане был.
– Да не нравится он мне.
– Ты не в том положении, чтобы выбирать. Нам надо другого папу, говорю тебе.
– Ну, хорошо. Допустим. Но где мы его найдем?
Маша внимательно оглядела окрестности.
– Вон, вот то-о-от не подойдет тебе?
Мимо проходил мужик в телогрейке с огромными руками, способными придушить. Он подозрительно озирался, то и дело нахлобучивал кепку на глаза, как будто прячась от взгляда врагов, похоже, не так давно из зоны…
– Не-е-ет!!!!!
– Тебе не угодишь!
Не знаю почему, но Маша никогда не оставалась в автобусе без конфеты, а из магазина всегда выходила с чипсами…
Мне кажется, что все в округе неженатые мужчины, завидев нас с Машей издали, начинали обходить за 10 километров. Иногда они натыкались друг на друга и падали. Но Маша упорно продолжала свою миссию сводницы.
Я стояла в очереди, как Маша заныла на весь магазин:
– Хочу чипсы, чипсы хочу!
– Отстань.
Перед нами стоял мужчина, который очень долго рассчитывался, не спешил, имея заинтересованность в продавщице.
– О, еще чипсы девчонке подкинь. Я плачу! – гордо сказал мужчина и выложил крупную купюру на прилавок. – Без сдачи!
Маша удовлетворенно проговорила:
– Вот какой папа у нас хороший, мама. Без сдачи дает. А ты говоришь, что все мужики – козлы… Но наш-то папка не такой. Хороший.
– Что?! – возмутилась продавщица. – Какой еще папка?! Так ты тут шляешься, клеишь меня, а у самого ребенок! И не стыдно? А ну пошел!
Нам пришлось спасаться бегством. И вот мы идем мимо давно не крашенных заборов, мимо развалившихся песочниц, скрученных в дугу качелей, изуродованных скамеек к малосемейке из серого кирпича, и Маша спрашивает:
– Мама, а когда Луна-парк приедет?
– Не знаю. У нас же есть парк…
– Да разве ж это парк, мама? В Луна-парке и лебеди есть, и крутилки всякие, и вагончики. А в нашем парке только пара ржавых каруселек. Разве это радость? Это грусть, мама… Это грусть.
И я вспомнила, как моя тетя раз за столом воскликнула:
– Вот если бы Онасис хоть раз бы на своей яхте мимо проезжал, уж я бы его не упустила!
И столько тоски в этой шутке, понятной всем женской тоски…
Как-то переходим железнодорожный мост. Тот самый мост, что все время мне снился в кошмарах, будто я иду по нему, проваливаюсь в дыры, он качается… А в моем детстве этот мост и правда был деревянный, с дырами, скрипел, почти рассыпался. И я смотрела всегда с тоской на поезда, уходящие далеко: к морю или в бабушкину деревню… Теперь мост бетонный. И моя Маша в этот день засмотрелась так же, как я... Но мне страшно, что она упадет, вот уже и голову просовывает… Я начинаю тянуть ее за рукав, мол, пойдем…
И тут же ослабила хватку. На меня надвигался он, как облако, тот самый, который мечта… Высокий, красивый, в модном блейзере, джинсах, с романтично повязанным шарфиком вокруг шеи, с развевающейся шевелюрой... Шатен... Он остановился. Он остановился рядом с нами! Смотрит прямо на меня!!! Открывает свой сладкий рот и говорит необыкновенно приятным голосом:
– Девушка, не мешайте смотреть ребенку на поезда…
И вот он уже удаляется, как свежий и теплый ветер… Он удаляется!!!
– Маша! Маша! Скорей, это он, тот самый, кто смог бы заменить нам отца! – кричу я, пытаясь оторвать Машу от ограды.
Но Маша вцепилась и, как завороженная, твердила одно:
– Мама, тебе же дядя ясно сказал: не мешай ребенку смотреть на поезда.
Я вздохнула. Шатен мой исчез… Оставалось только вглядываться в ту голубую даль, переполненную гудками паровозов, где нас, возможно, ждало с Машей счастье.
