Песнь странника

Тило Саррацин. Германия: самоликвидация/ Пер. с нем. Т.Набатниковой.
– М.: Рид Групп, 2012. – 400 с. (Политическое животное).

Европа давно озабочена увеличением числа мигрантов-мусульман, но об этом принято помалкивать. Поэтому книга немецкого политика, экономиста, банкира и сенатора Берлина Тило Саррацина вызвала настоящий скандал, превративший автора чуть ли не в изгоя. Между тем ничего провокационного в книге нет – обострения начинаются как раз за обложкой. В своих высказываниях автор предельно корректен: «Гарантированный минимальный доход в Германии не возмутительно низок, а возмутительно близок к нижнему уровню заработной платы. Хотя это и делает менее болезненным погружение в нижний слой, а существование нижнего слоя – более сносным, но и поощряет рост и укрепление этого слоя и его постепенное размежевание с остальным обществом».

Саррацин приводит образцы исследований, которые заказывает государство. «Непрерывно в течение долгого времени» социальное обеспечение получает «группа домохозяйств, которые, несмотря на все старания активизировать их, в течение долгого времени остаются зависимыми от социально-политической функции социальных законов». Вина Саррацина в том, что он перевел это утверждение с политического арго на доступный язык, утверждая, что мигрантам-мусульманам при такой системе нет смысла не только стремиться в высокотехнологичные отрасли германской экономики, но даже и ударить пальцем о палец. Основываясь на статистических данных, Тило Саррацин утверждает: «Рост экономики закончится в 2020 году и после этого стагнирует с тенденцией к сокращению».

Большая часть книги – по-немецки добротные экономические выкладки. Но говоря об этом, невозможно не коснуться образования. Сходные по теме исследования, например книга Дамбисы Мойо из США «Как погиб Запад», посвящают этой теме обширные объемы – иначе не получается. Саррацина выходцы из Восточной Европы, арабских стран или Юго-Восточной Азии волнуют в этих рамках лишь постольку, поскольку их дети зачастую добиваются больших успехов в обучении, чем немецкие подростки. Называть это ксенофобией означает переворачивать высказывание с ног на голову. Однако традиции исламских сообществ прямо препятствуют получению подростками качественного образования и, стало быть, мешают интеграции. То есть, возможно, девушка из мусульманской семьи и рада бы учиться, да традиции не велят. С юношами дело обстоит не лучше. Автор цитирует из открытых источников судью Берлинского района Нойкёльне: «У некоторых турок и арабов особенно проявляется мания мужественности. Понятия о чести и уважении настолько эмоционально наполнены, что дело быстро доходит до насилия. Побои в воспитании, к сожалению, обычная практика. Если отец не пользуется уважением по той причине, что он безработный, он добивается этого уважения побоями». Образование в таких семьях не считается престижным и даже полезным, а вот тюрьма вполне соответствует образу мужчины. Свои представления о мужском поведении эти молодые люди выносят на улицу. Саррацин жалуется на то, что в Бонне, в респектабельном районе Бад-Годесберг участились систематические избиения «подростками-мигрантами» немецких гимназистов (гимназия в Германии традиционно привилегированная школа). Отнесем это к указанной немецкой добросовестности, не позволяющей ни единому аргументу пропасть зря, – ибо, допустим, и в СССР ученики классов «Б» бивали учеников классов «А», считая последних заносчивыми всезнайками. Это обыкновенное дело в контексте «мигранты–аборигены» приобретает особое звучание, но Саррацин-то не виноват.

Таким видится автору книги будущее Европы. Василий Верещагин. Моти Масджид (Жемчужная мечеть) в Агре. 1874–1876. ГТГ

Конечно, можно упрекнуть автора в тенденциозном подборе фактов. Однако официальные статистические исследования, которые заказывает государство, не менее тревожны. Просто большинство политиков и прессы не используют приведенные в этих исследованиях факты, а Саррацин использует.

Автор говорит об исламе ровно то, что написано в любом доступном учебнике по истории религий. Так почему же его чуть ли не обвиняют в национализме? Проведем эксперимент. Вырвем из контекста наиболее пугающее утверждение: «Поскольку уровень образования и наследственный интеллект находятся в плодотворной взаимосвязи, со временем должно стать невыгодно для интеллектуального потенциала населения, чтобы люди с высоким уровнем образования длительно имели фертильность ниже средней, а люди с низким уровнем образования – выше средней». Можно начинать кликушествовать о фашизме? Или все же признаем, что имеем дело с социологией? Приведенные многочисленные таблицы, графики и диаграммы, взятые из открытых, часто официальных источников, и справочный аппарат на 40 страниц убедительно доказывают последнее.

Единственное, в чем можно – если, напрягая все силы, тянуть за уши – упрекнуть Саррацина, так это в том, что в конце книги он впал в романтизм, сентиментально восклицая: «Кто через 100 лет будет знать «Ночную песнь странника»?!»

Труд завершается двумя сценариями футуристического свойства, предполагающими события 2050–2080 годов. В одном из них, названном «Кошмаром», возобладала тотальная политкорректность. При таком сценарии научная экспертиза доказала, что «если немцы требуют преимущественного употребления немецкого языка, это представляет собой выражение латентных фашизоидных убеждений с расистским уклоном». Соборы Кельнский, Бамбергский и другие, на содержание которых не хватало денег, отданы для использования в качестве мечетей. «Взамен исламская община гарантировала поддержание этих строений в соответствии с законом о сохранении памятников. Лишь кресты им было разрешено демонтировать или закрасить, поскольку они оскорбляют религиозное чувство правоверных…» Второй сценарий, «Альтернатива», предполагает ряд конкретных мер. В правила воссоединения семей, согласно которым эмигранты могут вызывать родственников и жить на увеличивающееся пособие, внесено изменение, согласно которому новоприбывшие не получают деньги в течение 10 лет. В начальной школе введен единый тест по немецкому языку и математике, отменены освобождения от физкультуры и плавания по религиозным убеждениям: «Суровые санкции против молодежи, отказывающейся от образования, доделали остальное».