0
4812
Газета Non-fiction Печатная версия

13.12.2023 20:30:00

Зеленый змий в борьбе с космополитами

Энциклопедия советской писательской жизни

Тэги: филология, история, писатели, твардовский, эпиграмма, поэзия, михаил светлов, пастернак, бродский


46-15-1480.jpg
Автор «Василия Теркина» был
мастером едких эпиграмм.  Фото 1941 года
«Действующие лица» – вторая часть трилогии Сергея Чупринина об Оттепели. Первой была «Оттепель. Март 1953 – август 1968 года» (вышла и заключительная книга «Оттепель как неповиновение»). Материалы, которыми на протяжении нескольких лет делился в социальной сети автор, наконец-то собраны и каталогизированы. При первом взгляде на оглавление «Действующих лиц» может показаться, что перед нами что-то вроде сухого справочника: по алфавиту расположены имена и фамилии известных, полузабытых и вовсе забытых советских писателей, а также первых секретарей, начальников над литературой и прочих функционеров, так или иначе связанных с Оттепелью. Но открываем любую из статей и погружаемся в увлекательнейший рассказ о жизни того или иного персонажа, понимая, что это нон-фикшн точно посильнее, чем любой фикшн. Книга будет интересна не только историку советской литературы (для специалистов такого рода она вообще должна стать настольной), но и любому читателю, мало-мальски интересующемуся приключениями изящной словесности в СССР. Именно СССР! Потому что автор вовсе не ограничивается хронологическими рамками Оттепели, мы обязательно узнаем о том, чем каждый герой был славен и до, и в период «потепления», и после – вплоть до перестроечных времен (ежели дожил, конечно, до оных). Так что Сергей Чупринин явно поскромничал, книгу можно было назвать «Действующие лица советской литературы» – ведь мало кто из советских писателей остался за бортом этой истории.

С другой стороны, размах и так велик. Некоторые вопросы по отбору персоналий, несомненно, возникнут у каждого более или менее знакомого с советской литературой читателя/критика. Например, мне не очень понятно, почему в книгу не попал один из видных представителей «диссиды» – Юлий Ким, ведь тексты его сатирических песен вполне сопоставимы со стихами присутствующего на страницах «Действующих лиц» Александра Галича. И наоборот – вызывает удивление биографический очерк, посвященный Нине Лашиной. Вместо интересных историй, суждений, свидетельств мы в первый и в последний раз за всю книгу действительно сталкиваемся со скупым справочным материалом: работала – вела записи – финал. Хочется, как демоническая женщина из фельетона Тэффи, спросить: «К чему?». Но, конечно же, это мелочи на фоне грандиозного дела Чупринина. Кого только не встретишь на страницах книги. Собрать столько интересных фактов – немыслимое дело.

В книге при желании можно найти энное количество сюжетов. Например, сюжет, пуантой которого становится испытание. Очень часто в роли такого испытания предстают знаковые процессы эпохи: сталинские репрессии, травля Пастернака, суд над Синявским и Даниэлем, дело Бродского. Одни герои книги встают против коллег и даже не ленятся воспеть свою позицию в дурных стихах: «Когда в стране начинает разворачиваться Большой Террор, Луговской не только ставит свою фамилию под расстрельными письмами, но помещает сначала в «Правде» (25 января 1937 года), потом в журнале «Молодая гвардия» (1937. № 2) стихи, где есть и такие строки: «Душно стало? Дрогнули коленки? / Ничего не видно впереди? / К стенке подлецов, к последней стенке! / Пусть слова замрут у них в груди!..». Другие как могут увиливают от исполнения приказаний сверху, как Михаил Светлов, доверительно сообщающий собеседнику, что в жизни ни разу ни на кого не донес. Любопытно, что в обеих стратегиях порой замешан алкоголь. Анатолию Сурову зеленый змий помогает в борьбе с «космополитами»: «Здесь многие, конечно, тогда усердствовали, но Суров и среди них выделялся: всегда пьяный или с похмелья грохотал на собраниях, требовал скорой расправы, кричал, например, в ГИТИСе, – как вспоминает М. Строева. – «Я с омерзением ложу руки на эту кафедру, с которой вам читали лекции презренные космополиты!» А вот Владимир Торопыгин использовал спиртное, чтобы избавиться от позорной роли: «(Торопыгину) поручили быть общественным обвинителем на процессе Бродского. И вот что он сделал. Тут же после партбюро спустился в буфет и нарочито прилюдно нахлестался коньяку до безобразия – с криками, битьем посуды, опрокидыванием мебели. И на следующий день явился, опухший, в ресторан спозаранку и все безобразия повторил, чтобы ни у кого не оставалось сомнений: у Торопыгина запой, выпускать в суд его нельзя. Это был бунт маленького человека в советском варианте».

46-15-11250.jpg
Сергей Чупринин. Оттепель:
Действующие лица.– М.:
Новое литературное
обозрение, 2023. – 1112 с.
Приводит Чупринин и впечатляющий перечень всевозможных советских людоедов и душителей прекрасных порывов. Это колоритные мерзавцы и настоящие ничтожества, в диапазоне от Ермилова до Вирты. Благодаря ярким историям их портреты оживают, вызывают эмоциональный отклик. Ну как не среагировать на какое-то запредельное по своему цинизму отношение Николая Вирты к покойному родителю, когда писатель попросил перенести «подальше от его имения кладбище – где похоронен его отец, так как вид этого кладбища «портит ему нервы». Каков негодяй! Но и в грозных фигурах классиков социалистического реализма нет-нет да мелькнет что-то понятное и человеческое. Никогда бы не подумал, что знакомые мне с детства сказки про зайца Коську и его честную компанию писал Николай Грибачев. Хорошие же сказки, и не подумаешь, что их сочинил такой несимпатичный в целом литератор.

Одно из увлекательных занятий при чтении – сверять собственные представления о той или иной персоне с мнением куда более компетентного автора. Со времен подростковой юности не нравился мне, признаться, Владимир Солоухин, поэтому, когда в книге читаешь про его антисемитизм, удовлетворенно хмыкаешь – да, не зря не нравился! В свое время мне попалась рецензия Осипа Брика на роман Олеши «Зависть», больше напоминавшая донос, так что эпиграмма, приведенная в книге, подтвердила давние подозрения: «Вы думаете, что Ося Брик – / исследователь русского языка? / А на самом деле он шпик / и следователь ВЧК». Кстати, об эпиграммах. Их здесь много, собран отличный материал, ярко описывающий героев. Вот Александр Твардовский припечатывает Константина Федина:

Талантом Федин беден,

Умишком – не богат,

Но был бы он безвреден,

А то ведь гадит – гад.

А вот шпилька в адрес очередного антисемита Сергея Смирнова:

Он сам горбат,

стихи его горбаты.

Кто виноват?

Евреи виноваты.

И сколько было этих черносотенцев среди литераторов и их начальства! Наверное, не меньше, чем стукачей. И мне кажется, что автор порой между строк обращается к нам, современникам: «Стыдно доносить, позорно быть антисемитом». Впрочем, вспоминать хочется не мракобесную братию черносотенцев и гэбистов, а достойных людей. И не только таких, как Вознесенский, Евтушенко, Высоцкий, но и поэтов, которых цитируют и вспоминают не так часто:

Чтоб обращаться к миру,

Паче того – к богам,

Нужно хотя бы лиру,

Ежели не орган,

Ты же от всех в сторонке,

Радуясь и грустя,

Песенки на гребенке

Складывал, как дитя.

(Алексей Решетов).

Однако не всех помнят и знают, поэтому некоторые главки-очерки заканчиваются похожим образом: «Передается ли эта энергия нынешним читателям и есть ли они? Бог весть», «Вот только читает ли их хоть кто-нибудь?». Будем надеяться, что энциклопедия советской литературной жизни (а тут не только литераторы, сотрудники органов госбезопасности и партийные элиты, но и такие ученые, как Юрий Лотман, такие переводчики, как Николай Любимов) вызовет к жизни новые цепочки чтения. Значительный корпус советской литературы ждет нового читателя и нового осмысления. Надеюсь, дождется.

Самара


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Как на Мальте пытались остановить холодную войну

Как на Мальте пытались остановить холодную войну

Александр Братерский

Горбачев и Буш-старший заложили фундамент дома, который простоял довольно долго

0
1100
Александр Ципко. Вера в разум и высокое назначение человека

Александр Ципко. Вера в разум и высокое назначение человека

Александр Ципко

Победа невозможного над возможным ведет не к Богу, а к смерти

0
1553
Энергетическое противостояние вместо диалога

Энергетическое противостояние вместо диалога

Станислав Жизнин

Максим Жизнин

Почему не удалось создать общее пространство сотрудничества от Лиссабона до Владивостока

0
1930
Русские не по крови, а по духу

Русские не по крови, а по духу

Грегор Шпицен

Как этнические немцы служили России

0
1232

Другие новости