Потомок колдунов, сын металлурга

Павел Бажов мог бы сравнить труд газетного редактор и работу с камнями – драгоценными и не очень. Кадр из фильма «Каменный цветок». 1946

Жизнь сказочника Павла Петровича Бажова не сильно напоминала сказку. Родился он 27 января 1879 года, умер 3 декабря 1950-го – между этими датами целая эпоха. Менялось все – строй, население, настроение и, конечно же, атмосфера. Елена Хаецкая в предисловии к книге Юлии Андреевой обратила внимание именно на последнее: «Одним из главных достоинств книги можно считать умелое создание особой атмосферы – атмосферы Уральских заводов. Это мир, который очень далек от столиц (в конце XIX века – тем более), там другие люди, другой фольклор, другие тайны: не лес, но гора хранит главный секрет этой земли, не крестьянин, но ремесленник – главный герой многочисленных историй. И «вкус» у этих историй иной».

Андреева выразительно описывает, как мир, окружающий Бажова, неоднократно переворачивается с ног на голову. Иногда он и сам торопил эти «перевороты». Начиналось все с Уральских заводов, будущий автор сказов родился в семье мастера Петра Бажева, за балагурство и сомнительные шутки прозванного Сверлом. И правильное написание фамилии семьи именно так и выглядит – Бажевы.

«Плавилка – самое место для мужика, в роду которого, если верить старикам, числились колдуны. Отсюда и фамилия Бажевы: бажить – колдовать, ворожить, предвещать, накликать.

Другой вариант – имя Бажа. На Руси было принято иметь два имени: одно церковное, которое следовало прятать, чтобы бесы не добрались, и второе – мирское имя, которым и пользовались. Бывало, что и в важных документах мирское имя ставили, а про христианское забывали.

Так вот, другой смысл слова «бажить» – чего-то сильно хотеть, то есть «набаженным» могли назвать очень желанного, вымоленного у Бога ребенка».

За сложный характер Петр Бажев частенько оставался подолгу без работы, и семья перебиралась на другой завод. Уже тогда Павел, ребенком переезжая с семьей с места на место, везде внимательно слушал сказы стариков, а повзрослев, ходил собирать фольклор уже осознанно.

«Что такое «сказ» – это недостоверное свидетельство. То есть кто-то что-то видел, был свидетелем или пересказывает то, что услышал от других людей. Что-то в этих сказах правда, что-то – вымысел. Переходящий из уст в уста сказ видоизменяется с каждым следующим рассказчиком, потому как одно дело, когда читаешь с листа, и совсем другое, когда пересказываешь своими словами».

И хотя многие сказы Павел Бажов потом сложил сам, герои позаимствованы у стариков: Хозяйка Медной горы, Великий Полоз, бабка Синюшка, Огневушка-поскакушка и др. Атмосферу еще дореволюционного завода и воссоздала в своей книге Андреева. «Вообще, с самого раннего возраста Паша приучался воспринимать мир через три разные призмы. Во-первых, это был мир отца, его историй и проделок, насмешек и откровенного издевательства над заводским начальством да над жадными священниками; во-вторых, сказки, наполненные языческими богами и героями, не имеющими никакого отношения к христианству. В-третьих – мир старообрядчества».

Старообрядчество – отдельная, очень важная веха в русской истории и в судьбе Бажова, о старообрядчестве Андреева рассказывает очень подробно. И именно это делает ее книгу интересной на фоне биографий Бажова, написанных в советское время. Как известно, церковный раскол произошел при царе Алексее Михайловиче Романове. Патриарх  Никон затеял «книжную справу» – переписывать церковные книги, сравнивая, приблизить их к греческим. Даже иконы частично переписывали, старым выкалывали глаза, проносили по Москве и уничтожали. Многих такого рода вандализм отвратил от «новой» церкви, они остались жить своей общиной.

К раскольникам бежали обиженные и получали как фальшивые документы, так и фальшивые деньги, которые в те времена было довольно сложно проверить. Вчерашние беглецы быстро становились купцами: «Этот фокус проделывали старообрядческие старцы, которые владели огромными общинными кассами и которые выявляли из своей паствы людей с чутьем и талантами, после чего происходило маленькое экономическое чудо. Словно по мановению волшебной палочки человек становился из крепостного сначала вольным, а потом получал капитал, оформлял купечество и очень быстро сколачивал себе миллионное состояние. Таким образом, большинство этих новых купцов, начинающих свою предпринимательскую деятельность на деньги общины, были, по сути, ее тайными управленцами, которых назначали выборные старцы и которых затем они же могли снять или заменить».

Юлия Андреева. Павел Бажов. Уральских сказов самоцветье.– СПб.: Северо-Запад, 2025. – 274 с.

Есть мнение исследователей, что именно старообрядцы «спонсировали» все русские революции, не устраивал их существующий строй. И после победы большевиков община осталась, только, как говорится, затихарилась – забралась в глубь Сибири, подальше от «мирских» людей. Свою атмосферу раскольники сохранили, а с ней – верования и предания старины.

Тогда детей рабочих уже учили за три года самым простым вещам – грамоте, счету и письму. Павел Бажов взял в библиотеке и выучил наизусть книгу стихов Николая Некрасова. С любого места он мог декламировать строки поэта – и это родители любили демонстрировать гостям. Но возник вопрос: как его учить дальше? Ведь понятно, что его ждет на руднике. А с его желанием учиться – дать образование, глядишь, единственный сын в люди выбьется. Но финансово семье не потянуть гимназию. Выход нашли – духовное училище. Там, правда, предпочитали детей священников, но очень уж мальчик был одарен.

Павел учился очень хорошо и после училища пошел в семинарию. А потом остался преподавать и начал собирать фольклор. «Когда у начальства возник вопрос, куда молодой преподаватель уезжает на своем стареньком велосипеде на выходные, Павел радостно приступал к объяснениям, что в свободное от работы время собирает фольклор, и даже с готовностью показывал свои тетрадки, исписанные сказками, легендами, песнями и частушками. О том, что при этом он, учитель духовного училища, общается со староверами, можно было скромно умолчать, коли не спрашивали, а спросили бы – тоже мог объяснить, что у этих самых старообрядцев как раз самый интересный фольклор и есть».

Занимаясь в училище, Павел стал эсером. Но позже, уже в 1918 году, он так рьяно защищал большевиков, сначала пламенными речами, а потом и кулаками, что те его приняли в партию задним числом, 1917 годом. Это в будущем и стало причиной его первых неприятностей...

После революции Бажов писал для «Крестьянской газеты», газет «Окопная правда», «За власть советов» и др. В 1924 году вышла его первая книга «Уральские были», а в 1925-м он вступит в Союз писателей СССР.

В 1933 году на Бажова написал донос Михаил Кошеваров, обиженный на отказ печатать его «Историю Шадрина», как «густо-черносотенного, политически безграмотного краеведческого сборника». Протоколы большевистских заседаний, разумеется, потеряли к 1933 году. Последовала партийная проверка, она длилась более двух месяцев. Героя отстранили от работы редактора «Крестьянской газеты», он получил выговор.

Андреева так описывает положение в газетной периодике того времени: «Советская власть ставила задачей подготавливать советских писателей из пролетарской среды, то есть следовало особенно заботиться о том, чтобы читатель видел публикации рабочего котельной, доярки, тракториста или докера. А вот способны ли те писать? И не страшно, что пишут с ошибками, ошибки как раз легко поправить, гораздо хуже, если человек в принципе не способен внятно излагать свои мысли. Еще хуже, когда редактор вынужден переписывать материал, что называется, с нуля, подписывая работу именем горе-автора».

Помог, как и многим в те годы, Максим Горький. Причем абсолютно неосознанно. В 1934 году он провозгласил курс на фольклор в литературе: «Начало искусства слова в фольклоре. Собирайте ваш фольклор, учитесь на нем, обрабатывайте его. Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймем великое значение творимого нами настоящего».

Второй донос Кашеваров написал в 1937 году, указав, что Бажов имеет духовное образование и работал в духовных училищах. Проверка заняла больше года – писателя исключили из партии и снова уволили с работы. Как мы знаем, могло быть и хуже…

Именно в этот период вынужденного бездействия Павел Петрович вернулся к своему юношескому увлечению уральскими сказами и уже серьезно, с позиций профессионального литератора, занялся ими. Печатать под своим именем он их не мог, поэтому первые тексты подписывал «Сказы Василия Хмелинина», и только в выходных данных мелким шрифтом ставили «Литературная обработка П.П. Бажова». «Многим позже, говоря о своих сказах, имеющих корни в народном фольклоре, Бажов объяснял их природу следующим образом: «Всякая легенда – не случайна. В них народ высказывался. Либо это – его желания, мечты; либо – попытка по-своему объяснить недоступные уму тайны природы; а иногда – все вместе. Дело литератора, фольклориста – отыскать это зерно, правильно понять, объяснить его. Сказки не для одной забавы складывались. В настоящей, нефальсифицированной сказке обязательно есть народная мудрость и скрытый смысл, по-ученому – подтекст…»

В 1939 году вышла первая книга уральских сказов под именем Павла Бажова – «Малахитовая шкатулка». Книга неоднократно дополнялась и переиздавалась при жизни автора. Впрочем, жил он довольно бедно, работал всегда много, умер от рака легких.