Константин Симонов Октябрьский визит в Китай российской делегации под руководством президента РФ Владимира Путина по-прежнему остается в поле зрения российских и зарубежных СМИ. Полемика экспертов сводится к тому, чья сторона больше выиграла от переговорного процесса. Этот вопрос рассматривается в первую очередь под углом соглашений в энергетической сфере, учитывая ту роль, которую играют энергоресурсы в мировой экономике, политике и геополитике.
Интерес Китая к импорту углеводородов из России проявился достаточно давно: растут потребности КНР в топливе для его быстро развивающейся экономики. Наша страна до сих пор так и не начала экспорт газа в Китай, а поставки нефти осуществлялись только по железной дороге. По итогам визита Путина в Китай важных новостей, связанных с энергетикой, по сути, было две. Во-первых, заключено соглашение о сотрудничестве ККНК с «Газпромом», в соответствии с которым обе стороны обязались согласовать «сроки, объемы поставок, точки сдачи-приемки газа, формулы цены и другие условия с целью скорейшего начала поставок российского природного газа в КНР». Во-вторых, Герман Греф пообещал до конца года принять решение о строительстве ответвления нефтепровода Тайшет–Находка в китайский город Дацин. Весь вопрос опять же не в заявлениях политиков, благо все знают им цену, а в экономических дивидендах, которые должны получить обе стороны.
Договор между КННК и «Газпромом» носит ярко выраженный рамочный характер. А это, по негласной дипломатической этике, вариант «потянуть время». Некоторые эксперты считают, что таким промедлением Россия рискует потерять китайский рынок газа. Основной аргумент – КНР самостоятельно развивает газовую отрасль за счет ускоренного освоения открытых запасов природного газа и строительства внутрикитайского магистрального газопровода Запад–Восток. На мой взгляд, вряд ли стоит слишком сильно «сгущать краски». Как показывают расчеты, возможности для удовлетворения спроса в газе за счет собственных ресурсов у Китая достаточно ограничены. По данным Института стратегического развития ТЭК, если к 2010 году потребности в импортном газе для Китая составят примерно 20 млрд. кубометров, то к 2020 году они вырастут до 50–80 млрд. Освоение новых месторождений требует больших затрат, а мощность трубопровода Запад–Восток, строительство которого еще надо закончить, предполагается не более 20 млрд. кубометров газа в год.
Кроме того, вопреки расхожим представлениям у Китая не слишком хорошо идут дела по расширению круга партнеров в энергетической сфере. От участия иностранных компаний в проекте Запад–Восток Пекин отказался сам. В свою очередь, «Ройал Датч/Шелл» и «Юникал» вышли из проекта разработки газового месторождения «Чуньцяо» в Восточно-Китайском море. И, наконец, совсем недавно ведущие мировые СМИ сообщили, что переговоры китайской корпорации «Синопек» и американского major «Эксон Мобил» о строительстве новых мощностей по производству горючего и этилена в провинции Гуандун зашли в тупик.
Что касается российской стороны, то в соответствии с соглашением «Газпром», по сути дела, получил ключ от «газовых ворот» в Китай, которые безуспешно пытались взломать другие компании, та же ТНК-ВР. Свидетельством тому является параграф, согласно которому «стороны согласились, что проекты поставок российского природного газа КННК из Единой системы газоснабжения (контролируется «Газпромом». – К.С.) России обеспечат стабильность, безопасность и долгосрочный характер поставок российского природного газа в Китай».
Таким образом, китайская сторона на данном этапе согласилась с принципом «долгосрочный контракт – единый поставщик». Впрочем, на абсолютно новом для российских энергетических компаний китайском рынке это скорее всего будет иметь положительный эффект.
Исходя из вышесказанного, думается, что и в дальнейшем КНР не сможет себе позволить рассматривать договор с «Газпромом» как формальность и неизбежно будет считаться с необходимостью приобретать газ через единую систему газоснабжения. Это более выгодно Китаю по стоимости в сравнении с импортом сжиженного газа (СПГ) и гарантирует стабильность поставок.
Но дело тут не только в гарантиях. Китай уже строит свою систему газоснабжения «от трубы». Поэтому обеспечить потребности Китая в импортном газе через несколько лет будет невозможно только с помощью терминалов СПГ. Представьте себе точки на карте – места, куда подвозят СПГ. Пропустить через них десятки миллиардов кубометров сжиженного газа – все равно что закачивать литры крови в кровеносную систему человека через палец. Поэтому Китай вынужден будет и дальше развивать свою систему магистральных газопроводов для получения с меньшими технологическими проблемами российского газа. Сейчас рассматриваются два направления возможных поставок: западное (с использованием трубопровода Запад–Восток) и восточное – на базе месторождений острова Сахалин и Восточной Сибири. Таким образом, наш газ все равно будет востребован, и, судя по всему, пик этого спроса наступит еще не скоро. Поэтому Россия и позволяет себе небольшую паузу в отношении Китая, необходимую для создания на Дальнем Востоке собственной газовой инфраструктуры и транспортных сетей.
В сложном восточном газовом пасьянсе России приходится не просто «играть» на максимизацию своих выгод, а играть «вдолгую». Кроме Китая, приходится «держать в уме» и других потенциальных покупателей – Японию и Корею, потребности которых в энергоресурсах также растут быстрыми темпами. В отличие от Китая у них специфические географические условия, и они практикуют преимущественно импорт СПГ и имеют развитую инфраструктуру его приема. Причем Япония является крупнейшим покупателем СПГ в мире. По существующим оценкам, потребности Японии в газе вырастут к 2020 году до 100 млрд. кубометров, а в Южной Корее импорт газа возрастет примерно до 50 млрд., но только треть или четверть этого объема, считают эксперты, придется на магистральный газ, остальное – СПГ.
Сейчас основными поставщиками сжиженного газа в эти страны являются государства Ближнего Востока и Индонезия. Однако в последнее время наши дальневосточные соседи начали рассматривать в качестве потенциального партнера и Россию, имея в виду активное освоение месторождений на Сахалине. Именно поэтому, когда в начале 90-х «Газпром» «проморгал» сахалинские газовые проекты, иностранные компании смогли «дожать» российское правительство и получить на шельфе столь необходимые месторождения. Понятен и нынешний острый интерес «Газпрома» к острову. В рамках «Сахалина-2» строится крупнейший в мире завод по производству СПГ. Он должен начать работать в 2007 году. Видимо, вхождение «Газпрома» в сахалинские проекты все же состоится, поскольку стороны уже подтвердили взаимную заинтересованность в этом.
Что касается нефтяной сферы, то и здесь по итогам пекинских переговоров преимущество пока остается за Россией, поскольку нефтепровод Тайшет–Находка, даже при строительстве ответвления в Дацин, сориентирован в первую очередь на Японию и Южную Корею, с которыми Китай вынужден будет делить российскую нефть. Потребности этих трех стран в импорте черного золота постоянно растут, и они стремятся диверсифицировать поставки нефти, основная доля которых приходится на государства Персидского залива. Так, в декабре 2002 года правительство Японии уже проинформировало Россию о готовности в перспективе закупать до 50 млн. тонн российской нефти в год (20% нефтяного импорта Японии).
Подобный расклад в итоге создает для России ситуацию наибольшего благоприятствования. Она, по сути дела, становится модератором в отношении экспорта углеводородов в страны АТР. Имея возможность продавать сырье на лучших условиях, чем поставщики из других регионов мира, «русский медведь» получает уникальную возможность маневра в отношении «азиатских тигров». Нельзя сказать, что это огромное достижение руководства страны. Россия в который раз пожинает плоды своего уникального географического положения и природного богатства. Но заслугой, пожалуй, можно признать то, что выгоду теперь стараются извлекать по максимуму. Поэтому главная квинтэссенция нашей внешней политики в регионе АТР видится в том, что России удалось закрепить свои позиции «энергетического дирижера» Дальнего Востока. И сейчас он может позволить себе выдержать паузу, чтобы использовать свой энергетический потенциал, как говорится, в нужное время и в нужном месте┘
