Иосиф Райхельгауз Нынешнее покушение на Чубайса – не первое, в интервью, которое вышло в конце прошлого года, он сам рассказывал о трех, ему известных. Значит, это – четвертое. Меня оно невероятно огорчило еще и потому, что во всех сообщениях звучат родные географические названия: я сам каждое утро проезжаю по этой дороге, поворачиваю с Жаворонков на Минское шоссе и часто вижу, как Анатолий Борисович едет на работу.
На самом деле я понимаю, что пройдет день-два, и это четвертое покушение забудется. Плохо, если так. Для меня это событие, и событие очень серьезное и показательное. И – политическое. С одной стороны, Анатолий Борисович Чубайс вроде бы политикой не занимается и даже сам объявил об этом. Но для меня и для очень многих людей, которые все-таки не напрасно прожили последние 15–20 лет, фамилия Чубайс олицетворяет те многие реальные изменения и те немногие надежды, которые еще остаются в нашей сегодняшней реальности.
Два примера: получилось так, что буквально позавчера вечером у меня случайно возник напряженный и достаточно подробный разговор с Григорием Явлинским. Ощущение было абсолютной зашоренности, как будто бы мой собеседник вышел из тоннеля, как будто бы он лет 10 не выходил на улицу и талдычит одно и то же, что всегда он говорит и что не имеет никакого отношения к происходящему.
В то время как Чубайс – человек, казалось бы, с той же правой стороны – каждый день что-то делает, решает проблемы – от глобальных экономических и энергетических проектов до, казалось бы, простейших: кому-то, может быть, покажется, что в истории российского государства и даже истории нашей культуры 70-летие Сергея Юрского – событие невеликое, некрупное, а для РАО «ЕЭС России» и лично Чубайса – важное, сопоставимое с макроэкономическими проектами.
Поэтому я считаю, что человек такого мышления и размаха – надежда для тех, кто видит нашу страну демократической и реально свободной. Одновременно такой человек, конечно же, является костью в горле и постоянный раздражитель для тех, кто хочет чего-то другого для России.
Поэтому мне кажется, нужно приложить сейчас огромные усилия и потратить на такой как будто бы пустячок силы и средства и найти тех, кто это сделал, найти исполнителей и тех, кто был заказчиком.
Руководству страны надо определиться – именно не замолчать и определиться в своем отношении к Чубайсу, которого нельзя назвать просто менеджером или топ-менеджером, поскольку Чубайс – знаковая фигура для российской истории последних десятилетий.
В режиссуре есть такое замечательное определение – отношение к факту. Когда мы репетируем спектакль или когда я занимаюсь со студентами, мы всегда говорим об этом: факт может быть фактом, а может стать событием. В разборе пьесы режиссер говорит: для меня этот момент – событие или факт.
Событие отличается от факта тем, что оно меняет ситуацию.
Для меня случившееся утром 17 марта на выезде из подмосковного поселка Жаворонки на Минское шоссе – событие, а я боюсь, что для руководства страны это окажется малозначительным фактом. И если так, в этом заключается беда нашей жизни.
