Екатерина Трифонова
Член президентского Совета по правам человека Александр Брод рассказал о трудностях с обращениями людей к правосудию.
Фото РИА Новости
Как стало известно «НГ», в президентский Совет по правам человека (СПЧ) по-прежнему поступает немало обращений о тяжелобольных людях в СИЗО и колониях. Хотя многие могут находиться в критическом состоянии или близко к нему, правоохранительная и судебная система устраивает волокиту с решениями об их освобождении. Причем и в случаях, когда, например, арестант прямо подпадает под действие официального Перечня заболеваний, препятствующих нахождению под стражей.
Рядом таких обращений занимается член СПЧ Александр Брод. Он считает, что, несмотря на разговоры о гуманизации, отношение к тяжелобольным не становится милосерднее. И хотя Перечень заболеваний, с которыми нельзя содержать под стражей, регулярно расширяется, система судопроизводства находит пути для его обхода.
Скажем, в одном из таких обращений родственница осужденного указывает на наличие у него сердечно-сосудистых патологий и нарушений дыхания, что приводит к «мучительным ночным приступам удушья и аритмии». В обращении отмечается, что в совокупности эти болезни ускоряют развитие критического состояния. Осужденный уже находится в больнице при колонии, но по итогам освидетельствования медкомиссия заключила, что он не нуждается ни в лечении, ни даже во врачебном уходе. Заключенному осталось сидеть несколько месяцев, но его не отпустят досрочно хотя бы потому, что чисто формально он не подпадает под Перечень заболеваний, утвержденный постановлением правительства РФ от 06.02.24 № 54.
В другом обращении, которое уже перенаправлено в прокуратуру, родственники также сообщают о неоказании заключенному должной медпомощи. А им самим отказано в выдаче копии медкарты и сведений об анализах и обследованиях. В жалобе в СПЧ утверждается, что осужденному отказывают в коронарографии, более того, приглашенный в колонию кардиолог якобы сказал ему так: когда отсидите, тогда и приходите.
Есть в работе у Брода и обращение по поводу подозреваемой, которая, возможно, скоро умрет как раз в связи с болезнью, включенной в правительственный перечень. Однако от системы правосудия добиться соответствующей экспертизы пока не получается. Защитнику отказали в ходатайстве об этом, хотя, как говорится в обращении, «состояние здоровья женщины позволяет суду, в случае подтверждения обоснованности заболевания путем проведения судебно-медицинской экспертизы, в соответствии со ст. 81 УК РФ, освободить ее от отбывания наказания в местах лишения свободы непосредственно из зала суда».
Как пояснил «НГ» Брод, основная проблема, видимо, в том, что гуманизм так и не стал составной частью общественного сознания, а по деятельности следственных органов и уголовно-исполнительной системы (УИС) это просто более заметно. Преобладает жесткий обвинительный уклон, поэтому обращения правозащитников, как правило, по существу не рассматривают. «Иногда складывается впечатление, что заготовлены трафареты для отписок: мол, ваше обращение не подтверждается, все действия сотрудников обоснованны, никаких дополнительных мер реагирования не нужно». И Брод подчеркнул, что и правозащитники, и адвокаты тщетно бьются в эти наглухо закрытые двери. Более важную роль тут могли бы сыграть меры прокурорского надзора, но, по его словам, прокуратура часто проявляет единодушие со следствием.
Сама же ситуация, по мнению Брода, «весьма драматичная», поскольку люди, оказавшиеся за решеткой, во многом именно по этой причине теряют последнее здоровье. А суды почему-то начинают заниматься волокитой с рассмотрением ходатайств об освобождении: судья занят, судья в отпуске и т.п. Как считает член СПЧ, в законодательстве обязательно надо устанавливать жесткие сроки для рассмотрения подобных ходатайств, чтобы было особое внимание к критическому состоянию здоровья обвиняемых или осужденных. Правильным было бы и введение персональной ответственности тюремных врачей, следователей, сотрудников УИС за игнорирование данных вопросов. И, конечно, заявил «НГ» Брод, нужно думать о совершенствовании прокурорского надзора, поскольку этот институт в соответствующей сфере практически бездействует.
Адвокат, партнер московской коллегии адвокатов «Аронов и партнеры» Эллина Быкова напомнила «НГ», что в соответствии с действующим законодательством выявление у обвиняемого или подозреваемого наличия тяжелого заболевания – это основание для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую. Однако на практике наличие заболевания далеко не всегда гарантирует незамедлительное освобождение из СИЗО. Как пояснила Быкова, при решении вопроса об аресте суды достаточно поверхностно исследуют медицинские обстоятельства и противопоказания. «Со стороны следствия в материалах, как правило, присутствует только справка из изолятора об осмотре, к меддокументам же со стороны защиты суд относится весьма скептически», – заметила Быкова. Дескать, указанные документы – это не безусловное основание для избрания иной меры пресечения, а надлежащего медосвидетельствования еще не проводилось. И, по мнению судебных органов, само наличие болезней не служит гарантией того, что данное лицо не будет воспрепятствовать производству по уголовному делу.
Кроме того, сложен сам по себе процесс доказывания следственному органу факта наличия медицинских противопоказаний. Следователи зачастую и затягивают приобщение имеющихся меддокументов к материалам дела, и отказывают защите в ходатайствах о необходимости надлежащего медосвидетельствования. «Процесс обжалования незаконных действий следователя как в ведомственном, так и судебном порядке занимает значительное время – до нескольких месяцев. А практика удовлетворения подобных жалоб весьма неблагоприятная», – сообщила «НГ» Быкова. Но если адвокату и удалось добиться медосвидетельствования его доверителя, то дальше уже возникают проблемы его ненадлежащего проведения. Нередко это делают организации, не входящие в перечень госучреждений здравоохранения, которые уполномочены на освидетельствования подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления. И поэтому существенно нарушаются необходимые стандарты и процедуры, да и сами медработники часто не обладают должной квалификацией.
А есть еще и такая практика, когда в ходе медосвидетельствования устанавливаются заболевания, входящие в перечень, но комиссия указывает, что подозреваемого или обвиняемого можно продолжать держать под стражей. Формально это связано с тем, что для установления возможности либо невозможности нахождения в СИЗО надо установить стадию, тяжесть и течение заболевания, для чего предусмотрены сложные и длительные процедуры, регламентированные Минздравом РФ. Впрочем, в реальности дообследования чаще всего и не проводятся, ведь следственные органы и суды принимают за достаточные те заключения, которые хотя и устанавливают заболевания из перечня, но приходят к выводу о возможности продолжения ареста.
На вопрос «НГ», с чем связано такое нежелание следственных и судебных органов освобождать тяжелобольных из СИЗО, Быкова сказала, что здесь множество факторов. Но прежде всего это стандартные опасения правоохранителей и судей: лицо продолжит заниматься преступной деятельностью, сможет оказывать давление на свидетелей или скрыться, будет предпринимать попытки уничтожать доказательства по делу и вообще тем или иным образом препятствовать. Конечно, заметила она, на самом деле в преобладающем большинстве случаев угроза вышеперечисленных действий минимальна в отличие от риска развития у обитателей СИЗО новых заболеваний либо осложнения существующих. Между тем, напомнила Быкова, медпомощь в СИЗО по-прежнему остается проблемной сферой. Тут и дефицит кадров, и отсутствие профильных специализаций у действующего медперсонала, и нехватка диагностического оборудования вместе с медикаментами, и непроходимая бюрократия в случаях необходимости экстренных госпитализаций.
