Николай Климонтович
Пабло Пикассо. Ольга в кресле.
Париж, Музей Пикассо
То же и в живописи: от светской незнакомки Брюллова до купчих Кустодиева у самовара с баранками. Конечно, нет-нет да пробивалась на русских портретах застенчивая прелесть, как у девочки с персиками, но превалировали все-таки черты героические: мол, в горящую избу войдет, сделает открытия в области высшей математики и построит метрополитен в сжатые сроки. А в прошлом веке так и посыпались трактористки, председательши и депутатки...
Казалось бы, при таком раскладе мужчины должны были бы робеть и тушеваться рядом с этими победительницами и рекордсменками. Отчасти так и происходило, но спасало дело то обстоятельство, что русские женщины никогда не были непримиримыми амазонками и, едва речь заходила о делах сердечных, таяли и делались романтичнее бедной Лизы. Вот этот как бы полупроводниковый сплав и делал русских женщин неотразимыми: с одной стороны – коня на скаку, с другой – доверчивость и душевная щедрость.
Конечно, не только русская женская сентиментальность имела здесь место: просто-напросто мужчин было в России всегда маловато. Причины известны: климат, войны, дуэли, холера, вредные привычки. А какие и попадались – на подбор мечтатели, бомбисты, поэты, такого чуть только тронь – легко можно обидеть, надо аккуратно и осторожненько, как со стеклом. А как быть с простым женским счастьем, скажите на милость. И здесь кстати задуматься: вы слышали когда-нибудь из уст француженки или немки слова об этом самом простом счастье, да хоть о самом делении счастья на категории простого и сложного? И все потому, что вдобавок ко всему перечисленному русские женщины традиционно неприхотливы, не нужно им непростого счастья или, скажем, неженского счастья, им подавай именно простое и именно женское.
Конечно, неприхотлив был и сам русский быт. Русская женщина, понятно, не прочь была бы жить иначе, носить драгоценный наряд, по слову поэта, и кое-кому это удавалось по рождению или за счет везения и таланта, но у нас в России избы горят и горят, и даже пройдя испытание роскошью, русская женщина в глубине души всегда была не только готова, но как бы и склонна к страшным испытаниям, типа – посидеть с мужем в сибирской ссылке или открыть пирожковую в парижском изгнании. Вот, Кшесинская пожила себе в умопомрачительном особняке, наследник престола дарил подарки, а мне народные артистки МХАТа рассказывали с юморком, как в советские времена им всем театром собирали гардероб, чтобы ехать премироваться в Канны на фестиваль. И ничего, и без нарядов от Шанель отлично сводили с ума тамошних львов Лазурного берега...
Многие десятилетия, если не века, спрос на наших дам за границей не падает, этот товар будет котироваться, даже когда иссякнет нефтяная труба, а русские фигуристы будут на последних местах уже в обязательной программе. Сейчас, казалось бы, русская тема не в моде, забыты спутник и перестройка, русские бытовые привычки давно сделались темой для анекдотов, «Русские сезоны» стали историей, но русские женские чары по-прежнему кружат басурманские головы. И русские жены до сих пор – легендарны, хоть жена Дали, хоть – Арагона. Славянский шарм – непортящийся товар, будь ты хоть балериной, хоть теннисисткой. А хоть бы и просто милиционером и при этом даже не Мисс Мира. Я как-то встретил в Вашингтоне подозрительно счастливого пятидесятилетнего афроамериканца, как будто он выиграл миллион во всеамериканскую лотерею; оказалось, ему повезло встретить шестидесятилетнюю эмигрантку из России, до того служившую кассиршей в продуктовом магазине на Литейном. Он женился не раздумывая и теперь ел украинский борщ с пампушками, отдыхая в русском раю от своей многотрудной цветной жизни, говорил спась-ибо и мечтал попасть в Эрмитаж.
Что здесь добавить, как допеть этот гимн? Разве что констатировать тот неоспоримый факт, что женщины бывают разные, и русские дамы здесь никак не исключение. Сообразительные и не очень, стройные и пышки, добрые и своенравные. Но все равно вы узнаете русскую даже в парижском метро по особому мерцанию глаз, по неподражаемой манере одеваться, по большому полиэтиленовому в руках пакету уже в утренние часы, поскольку сезон шопинга открыт и не прерывается. Конечно, страна несет потери, беспрерывно экспортируя своих красавиц за рубеж, и не многие добираются обратно до родных берегов. Но на их место заступают свежие силы, и не иссякнет женская прелесть в нашей стороне, пока жив на свете хоть один пиит┘ Конечно, надо было все это написать к Международному женскому дню, но путешествия не позволили. Впрочем, я дописываю эти строки в Благовещенье, тоже вполне себе женский день.
