Николай Климонтович
Осуществись этот лозунг – негде было бы взять хлеб и мясо.
Плакат Г.Клуциса. 1933.
Многие полагают, что в результате октябрьского по юлианскому календарю переворота, который в СССР именовался Октябрьской революцией и отмечался именно в этот тусклый ноябрьский денек по летоисчислению григорианскому, в России был свергнут царь. Это не так, монархию низложили на девять месяцев раньше, а в этот исторический день без малого столетие назад в результате антиконституционного заговора была похоронена первая и, наверное, последняя в русской истории демократическая республика.
Семь десятков лет свою победу большевики отмечали с размахом. Их руководители залезали на Мавзолей, где до сих пор в стеклянном гробу хранится мумия их вождя. Все были в одинаковых пальто и в одинаковых ушанках, пошитых в специальном кремлевском ателье из меха ценных пород млекопитающих. По бокам находились гостевые трибуны, на которые приглашались иностранные дипломаты и лидеры иноземных коммунистических партий, и это было приглашение того сорта, от которого нельзя отказаться. По трансляции диктор Кириллов с нечеловеческим пафосом объявлял что-нибудь в таком духе: идут по Красной площади доблестные части пограничных войск...
По брусчатке маршировали шеренги, руководители махали массам дрожащими руками. Ехали муляжи страшных для империалистов ракет, потом был игривый парад обнаженных, несмотря на холод, до трусов физкультурниц. И только потом чекисты выпускали на площадь тщательно сформированные колонны трудящихся, по команде кричавших ура слитным хором; алые флаги колыхались, катились транспаранты, морщил ветер изображения бородатых основоположников, и редкая домохозяйка, глядя в телевизор, не смахивала в тот день набежавшую ненароком слезу гордости за державу┘
Хотя уже через пять послереволюционных лет, когда те, кто был никем, с удивлением спохватились, обнаружив, что первая часть революционных обещаний из большевистского гимна исполнена и старый мир разрушен до основания, но сами они так никем и остались. Это породило известное брожение, и большевикам пришлось срочно задуматься, как строить наш, новый мир, что тоже было обещано. Это оказалось не столь увлекательно, как грабить буржуев, и пришлось ввести нэп. Заодно по привычке решили добить тех, которых по запарке еще не добили, избавившись на всякий случай от еще недавно сочувствовавших революции остатков интеллигенции.
В результате этой селекции вывелась новая популяция советский человек, она оказалась весьма жизнеспособной. Тогда вынужденный нэп свернули, путь к светлому будущему был свободен, но тут выяснилось, что есть опять совсем нечего. Пришлось раскулачивать крестьян, другой рукой принимая зерно от международных организаций. Потом их представителей тоже пересажали, чтоб не высовывались.
Трудно сказать, был ли голод неожиданностью для руководящих товарищей, которые как раз и стали всем, – для них еще в 1919 году в Кремле были организованы спецраспределители полноценной пищи. Но, приучив все еще на удивление многочисленное население к низкокалорийным кормам, удалось восстановить разрушенную промышленность, пусть и неконкурентную на мировом рынке. Попутно большевики перестреляли друг друга с помощью ОГПУ, но не до конца и не всех, так что облегчения стране это не принесло. Заключенные прокопали в пустыне канал и запрудили реки. Удалось победить в войне, а позже запустить человека в космос: оказалось, русские инженеры под арестом работают не хуже иностранных, поскольку не отвлекаются на постороннее...
Все это называлось успехами социализма, что истинно так и было, потому что социализм по-русски – это слепая вера и рабский труд в атмосфере тотального страха. До того в истории не было примера такой фанатичной солидарности масс, объединенных даже в мирное время лишь ненавистью к придуманным врагам и стремлением своих вождей к экспансии. После – было┘
За сколь угодно сильным помрачением, врачи знают, наступает ремиссия. Обиженные наследники принялись разоблачать предшественников. Мука опять пропала. Стали сажать кукурузу, показывать кузькину мать и чуть не довели дело до новой войны, на этот раз ядерной. Но вмешались соратники, разоблачили очередной культ, исчезло мясо. Жить стало скучно – душа народная затосковала от столь частых разоблачений святого. Евреи потянулись за рубеж, хоть с них и попытались брать плату за обучение на мехмате. С ними уезжали русские члены их семей.
Народу в стране становилось все меньше, пришлось в последний раз перестроиться. Ввели талоны на табак и сахар. Большевики закопали в саду на даче партбилеты и взялись строить капитализм. Банки и нефть перешли в руки комсомола. Советская власть умерла, началось мародерство, население стало сдавать в утиль провода электролиний и винты атомных подлодок стратегического назначения. Дичали поля, в моду опять вошли террор и заказные убийства. Яды, накопленные большевиками для тайных целей, растеклись по поверхности. Неполезно стало пить воду и дышать воздухом. Раздались голоса, что неплохо бы реставрировать монархию. Так, дети, после ста лет все вернулось на круги своя.
