Григорий Заславский
Дворец Гончаровых.
Фото с сайта www.kalugaestates.ru
По Киевскому шоссе – 100 километров до поста МЧС, за ним еще 70 до поворота на усадьбу «Полотняный Завод». Дальше – еще километров двадцать... Как всегда, главное – не сам музей и не место, а кто тебе о нем рассказывает. Мне повезло – по усадьбе Гончаровых и соседнему дому Щепочкина, купца и делового партнера отца Натальи Николаевны Гончаровой, меня проводил Константин Гавриленко, он замдиректора Калужского областного краеведческого музея. Об истории этих мест он может рассказывать бесконечно и – бесконечно интересно.
Музей здесь открыли в 99-м, к 200-летию со дня рождения Пушкина. А в этом году 200 лет отмечают со дня рождения Натальи Николаевны Гончаровой, к юбилею федеральное Министерство культуры даже выделило музею немного денег на выставку. Но больше Гавриленко горд тем, что только что, буквально на днях, подписано концессионное соглашение, для чего пришлось вносить поправки в областной закон об имуществе, год понадобился на оформление документов и подготовку торгов. Торги состоялись, и в Калужской области вот-вот впервые в России состоится передача в концессию объекта культуры. Речь, конечно, не о главной усадьбе и не о соседней усадьбе Щепочкина. В концессию на 49 лет передают руинированные постройки рядом с домом, бывшие каретный сарай и скотный двор усадьбы плюс площадку, заросшую кустами и травой в человеческий рост. За два года, говорит Константин Гавриленко, на месте одной из построек появится первая очередь гостиницы, еще через два, к 2016-му, вторая очередь. Похожий опыт, но на других условиях, – в Вятском Ярославской области, за что нынешний владелец Олег Жаров за реставрацию купеческих домов и открытые несколько музеев получил в этом году Госпремию в области литературы и искусства.
«Полотняный завод» – единственная усадьба, сохранившаяся в Калужской области. Фотографии «после войны», конечно, удручающие – крыши нет, со всех сторон дом открыт дождю и ветру, а вот соседнему дому Щепочкина повезло: оккупацию он как-то счастливо пережил, не пострадав, в нем вообще за 200 лет не было ни реставрации, ни поновления. В этом отношении этот дом уникален, ведь в Петербурге, например, дворцы почти полностью были разрушены или сожжены и восстанавливались с нуля сами дворцы, а росписи и подавно. А тут подлинную лепнину на потолках, росписи потолочные можно разглядывать, переходя из комнаты в комнату, пока шея не заболит... Опустив голову, я тут же обращаю внимание на половую доску – ширины необычайной! Если кто-то возьмется вдруг при реставрации перестилать полы, боюсь, сегодня такого широкого дерева уже и не найти. В доме Щепочкина и камины сохранились, вообще заметнее всего следы пребывания последних хозяев. Здесь была школа, стены выкрашены в какие-то яркие цвета, где-то – веселые школьные картинки. Но это стены, а потолки как были, так и сохранились. Как всякие росписи их, можно не только рассматривать, но интересно также и расшифровывать затейливые орнаменты рубежа XVIII–XIX веков. А ведь до Пушкина, до его появления в этой усадьбе, в усадьбе располагался штаб русской армии. Наполеон дошел по Калужской дороге до Малоярославца, а Полотняный Завод стал пределом нашего отступления. Здесь был и Кутузов.
«Полотняный Завод» сегодня – филиал Калужского областного краеведческого музея, а в планах – превратить его в музей-заповедник с большим парком, вычистить пруды и каналы, восстановить оранжерею, скотный двор, как у Толстого в «Ясной Поляне». Завершить реставрацию главного дома Гончаровых и отреставрировать дом Щепочкина.
Перед въездом в усадьбу «Полотняный Завод» – столпотворение свадебных машин. Кажется, что со всей области справлять свадьбы едут сюда. За десять лет сложилась традиция, и даже специальные экскурсии уже есть для брачующихся, а Наталья Николаевна в этом случае становится своего рода ангелом-хранителем, покровителем семейной верности, вроде «филиала» Петра и Февронии.
В этом году – помог и тут, вероятно, юбилей Натальи Николаевны! – музей наконец получил в пользование усадебный парк, который до того оставался бесхозным, раньше в нем распивали пиво подростки, а выпив, часто отбивали памятнику Пушкина нос. Теперь появилась охрана.
 В музейных залах пытаются восстановить «ту» атмосферу. Фото с сайта www.kokm.ru |
Конечно, раскрутить «Полотняный завод» как Михайловское вряд ли получится, но вот уже в прошлом году сюда, безо всякой рекламы, доехали 28 тысяч человек.
Пушкин сюда приехал просить руки Гончаровой. За нее в приданое получил он от деда Гончаровой знаменитую медную бабушку («Что дедушка с его медной бабушкой?» – спрашивал Пушкин в письмах), двухсотпудовую статую Екатерины Великой, отлитую в честь приезда императрицы в имение Гончаровых. О визите известно было заранее, так что успели не только отреставрировать весь дом, но даже специальную спальню для нее приготовить – царские апартаменты с двумя выходами, но, по преданию, ночевать Екатерина не осталась, но день в этом доме провела. А про судьбу «медной бабушки», с которой Пушкин потом бесславно и долго возился, пытаясь продать, хоть бы и на переплавку, написал уже в этом веке одноименную пьесу Леонид Генрихович Зорин.
В одном из последних залов – театральная жизнь «Полотняного Завода». В начале прошлого века ставили «Евгения Онегина», оперу Чайковского, наследник Гончаровой Д.Д.Гончаров пел заглавную партию. Билеты в первый ряд – по 2 руб. 60 коп. – продавали в конторе писчебумажной фабрики. «Дам просят сидеть в театре без шляп». Книппер-Чехова здесь жила в 1893–95 годах, еще до рождения Художественного театра и соответственно – до знакомства с Чеховым. Устраивала театр для народа, сама играла и пела. Участвовал в здешних рабочих вечерах и Луначарский.
Полотно, которое изготавливали на здешнем полотняном заводе, в двух шагах от дворцовых построек деловых партнеров, Гончарова и Щепочкина, шло на паруса. Причем снабжали этим полотном не только все отечественные парусники, но даже в Англию продавали. Когда в парусах надобность отпала, осталось только бумажное производство. Бумажная фабрика, кстати, работает и поныне. И в будущем, причем недалеком, планируют открыть здесь и музей бумаги. Кстати, дед Гончаровой был бизнесменом разумным, в завещании положил поделить между наследниками все и только завод оставил неделимым, ни продать, ни заложить его было нельзя. Поскольку наследники, как и Пушкин, «играли», опасность потери фабрики возникала не раз, но благодаря разумно составленному завещанию производство продолжало исправно работать и приносить доход.
 Фасад дворца Щепочкина. Фото с сайта www.kalugaresort.ru |
Еще об одном местном «бизнесе» загодя оповещает канареечное пение – в одном из дальних музейных залов. На рубеже XVIII–XIX веков, по преданию, кто-то привез сюда канареек из Пруссии. И стали местные крестьяне разводить певчих птиц чуть ли не в каждом доме. Птиц не только выращивали, но также и петь учили. А осенью везли на ярмарки, и снова, как и паруса, не только в Россию, но и на экспорт, даже в Китай. До 7500 птиц продавали! Самок – от 20 до 40 копеек за штуку, самцы ценились выше на порядок, от 2 до 4 рублей, а самые певучие стоили до 50 рублей, как маленькое стадо коров! Гончаровы тоже покупали канареек у крестьян – на радость детям.
Сегодня в дом Гончаровых посетители входят из парка, парадный подъезд – с противоположной стороны, его еще предстоит отреставрировать, заодно с расчисткой прудов, раньше по каналам и прудам можно было здесь проплыть несколько километров, и к дому тоже можно было не только приехать, но и приплыть. В дом Щепочкина водят лишь самых желающих, поскольку показывать там особо нечего, кроме сохранившихся росписей и лепнины. Экспозиции нет, слава богу, хватает денег на охрану, отопление и уборку. Траву вот окашивают вокруг. Дом большой, дворец – три этажа. Хорошо, ликвидировали все протечки, залатали крышу, вставили стекла в окна – в некоторых местах еще недавно вместо стекол трепыхался полиэтилен. Проводку поменяли. Выбросили мусор, остававшийся от школы.
Дарья Гармоненко