«Газпром» получил в собственность газотранспортное хозяйство Белоруссии «Белтрансгаз». Эпопея завершена, и газовые войны между Москвой и Минском, очевидно, остались в прошлом. Доволен и Минск, отныне импортирующий газ фактически по внутрироссийским ценам. Средства от продажи «Белтрансгаза» позволят ему перекрыть дефицит бюджета за завершающий год (более 2 млрд. долл.). Скидки при покупке газа обеспечат экономию средств (около 3 млрд. долл. в год). А все вместе дадут надежду на выход из кризиса. Завершив операцию по приобретению «Белтрансгаза», «Газпром» может сосредоточиться на аналогичной цели с «Нафтогазом» Украины. С Киевом будет сложнее. Уже разработаны меры, в частности беспошлинный ввоз нефти, позволяющие «Нафтогазу» удерживаться на плаву. При этом власти страны переговоры по цене на газ продолжат с козырями на руках, поскольку новые порядки импорта нефти затронут интересы российских НПЗ в Украине.
Приобретение «Белтрансгаза» и возможное «Нафтогаза» лишь подсластят «Газпрому» пилюлю, «презентованную» ему Туркменией. Ашхабад заключил такие договоры на газообеспечение Китая (к 2015 году – свыше 100 млрд. кубометров в год), что, по оценке экспертов, российской компании планы, касающиеся перспективного китайского направления, придется подкорректировать в сторону урезания.
С потерей китайского направления впору задаться вопросами, насколько стабильно западное? И так ли уж необходимы «Белтрансгаз» и «Нафтогаз»? Россия, согласно планам, готова взять на себя 25% газообеспечения Европы. С приобретением «Белтрансгаза» у «Газпрома» появились два стабильных маршрута – белорусский совместно с первым трубопроводом «Северного потока» позволяет поставлять в Европу около 60 млрд. кубометров газа в год. Показатель возрастет в два с лишним раза после полной реализации проекта.
Не отложен на полки буксующий проект газоснабжения Юго-Восточной Европы «Южный поток», общей пропускной мощностью около 60 млрд. кубометров в год. Вместе с северным направлением получается около 200 млрд. кубометров газа. То есть примерно та самая четверть (или даже больше) от общего объема потребления Старого Света. Соответственно возникает вопрос целесообразности получения в собственность «Нафтогаза», экспортный потенциал которого становится излишним, и его можно будет использовать при провале или отказе от какого-то из проектов. Например, «Южного потока», получившего удар от азербайджано-турецкого соглашения по строительству нового газопровода от берегов Каспия через Турцию в Европу мощностью 16–17 млрд. кубометров газа в год. К тому же, заключая договор с Баку, Анкара ответила Москве отказом на идею строительства нового газопровода и урезала сотрудничество с «Газпромом». Хотя еще недавно при запуске «Голубого потока» партнерство казалось незыблемым.
С учетом этого, наверное, не стоит возлагать слишком большие ожидания и на ЕС, принципиальная задача которого заключается в снижении энергетической (и как следствие – политической) зависимости от России путем увеличения импорта газа из других стран. Но если прокладка газопроводов из центральноазиатских государств упирается в ряд проблем, то планам развития регазификационных терминалов ничего не мешает. И, похоже, именно на сжиженный газ Европа начинает делать ставку – ближневосточные поставщики, по оценке экспертов, проявили себя более покладистыми в плане снижения цен, чем «Газпром», и появление проектов строительства крупных терминалов по приему сжиженного газа в Италии, Испании, Польше – понятный шаг. Вот и получается, что с реализацией энергетических планов ЕС действия «Газпрома» в Белоруссии, а возможно, в будущем и в Украине, приобретают ярко политическую окраску без выраженной в той же степени экономической составляющей – ежегодная экономия Минском 3 млрд. долл. на газе тождественна недополучению «Газпромом» той же суммы.
Владимир Скосырев 
Дарья Гармоненко 