И менеджеры умеют любить!

Линор Горалик, Станислав Львовский. Половина неба. - М.: Иностранка, 2004, 191 с.

Нам нужен новый герой. Фраза не до конца ясна, но уточнить ее так же нелегко, как долить еще пятьдесят граммов в полный стакан. Новый русский герой? Увольте. Есть такие слова, которым стыдно стоять рядом. И все же - нам не подходит Брюс Уиллис, потому что он уж очень не похож на тех простых открытых менеджеров, которых он спасает. Нам нужен офис-менеджер, который не верит в Брюса Уиллиса. Который знает, что никакого Брюса Уиллиса на самом деле не существует. Так же как не существует пионеров-героев, Байконура, райкома КПСС. Существуют, по сути, средства коммуникации. IСQ, самолеты, мобильники, хороший английский практически без словаря. Немного не хватает целей.

У менеджера варьируется профессия - от фотографа-дизайнера до генерального директора, возраст - от двадцати пяти до тридцати пяти, гендер в меру фантазии, местоположение - где-то между "Макдоналдсами". И вечная русская тоска по чему-то еще накладывается на понятную сдержанность и как бы деликатность. Как-то не к лицу менеджеру выть, да и занятие это коробит как таковое. So, it"s OK. Really? Да как вам сказать┘

Хрупкое и какое-то декоративное благополучие привычно разрушается любовью - вот вам и сюжет, новый или вечный, смотря откуда смотреть. Любовью к другому человеку, к родине, к другой родине, к ребенку на выцветшей фотокарточке, биологическим продолжением которого ты являешься; к другому ребенку в коляске, который является биологическим продолжением тебя; ко всему хорошему, ко всему плохому. То есть налицо русская драма в космополитическом интерьере.

Это мы все покамест о ментальном плане, а теперь перейдем к художественному.

Мы вправе были ожидать многого от этого романа.

Мы знаем Линор Горалик как: а) тонкого и нервного поэта со своей интонацией; б) эссеиста с неземным чувством юмора и редкой температурой мысли; в) успешного глянцевого романиста. Мы знаем Станислава Львовского как: г) тонкого и нервного поэта со своей интонацией; д) новеллиста, умеющего подчинить сюжет ритму.

Какие качества совокупного автора из заявленных пяти проявились в "Половине неба"? Пожалуй, четыре с половиной - Львовский-рассказчик скорее угадывается в ходе повествования. Сюжет идет, уверенно опираясь на ассоциативные ходы, как бы на событийные рифмы. Язык великолепен - я бы сказал, что великолепны два языка (плюс английский), но не благословлен рассуждать о чужих наречиях. Нервы на месте - в том смысле, что не на месте. Читатель то улыбается, то грустит. Значит, мы можем говорить об удаче? Безусловно. То есть о безусловной удаче?

Возможно. Почти. Лично мне не хватило малости. Ощущения слияния - не меня с текстом книги и не двух авторов в одного, а элементов в целое. То есть я вижу блестяще организованную мизансцену с вакантными репликами героев - тут реализован стратегически-режиссерски-архитектурный талант соавторов. Я вхожу внутрь реплик - и вижу подаренные героям мысли и настроения Горалик и Львовского, изложенные невероятно живо. Но я как бы слышу щелчок переключения регистров.

Или, если угодно, метафора для пользователей фотошопа. Все вроде бы на своих местах, но слои не объединены. Потянули мышкой за картинку, а заворочалась одна конкретная деталь.

Читая "Половину неба", я наконец-то (кажется) понял, что имел в виду Грэм Грин, называя "Доктора Живаго" рассыпающимся романом. Такой легчайший снобизм прозаика по отношению к прозе поэта. При том что мне "Доктор Живаго" все же милее, чем Грэм Грин.

Так что же в итоге? Да или нет? Конечно, да. Можно прополоскать рот знаменитой сентенцией Фолкнера насчет неудачи великого замысла, а можно и проще сказать - в "Половину неба" вложено столько хорошего, что хватило бы и на целое небо. А нам остается только вынимать эти мысли, чувства, находки, художественные жесты - как подарки из-под елки.

И мало - ручаюсь - не покажется.