Юрий Магаршак
Даже существующего производства нефти и газа достаточно, чтобы удовлетворять потребности мира в топливе, главный потребитель которого – транспорт и энергетика.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Совсем недавно на самых высоких уровнях Российскую Федерацию провозглашали «энергетической сверхдержавой». Сегодня на столь же высоких уровнях провозглашается намерение создать международный газовый картель, в который помимо России будут входить Иран и Венесуэла. То есть три из четырех крупнейших производителей природного газа – кроме Алжира, который, говоря попросту, поддерживал бы высокую цену на газ, сокращая его производство, как только цены падают, и увеличивая, когда зашкаливают выше меры (определенной тем же картелем).
Политика и энергетика
Я не говорю о том, разумно ли это для страны великой европейской культуры противопоставлять себя странам – производителям технологий, объединившись со странами, которые проблемы для западной цивилизации создают. В политике бывало и не такое.
Конечно, хотелось бы, чтобы в политике было больше созидания, чем цинизма. Однако будем смотреть правде в глаза: политику во всех странах делают не архангелы. Задаться следует совершенно другим вопросом: реальна ли политика создания энергетических монополий, противодействующих индустриально развитым странам, для того чтобы жить на доходы от нефти и газа в сколько-нибудь долговременной перспективе?
Совершенно очевидно, что такие надежды призрачны. Дело не только в том, что даже существующего производства нефти и газа – без их искусственного ограничения – достаточно, чтобы удовлетворять потребности мира даже с учетом быстро растущих экономик Индии и Китая. Отсюда – падение цен на нефть, отсюда – вынужденное ограничение поставки нефти на рынок странами ОПЕК. То, что Америка зависит от ближневосточной нефти, является не чем-нибудь неизбежным, а всего лишь политическими играми американских нефтяных корпораций, которым разработка альтернативных видов энергетики невыгодна. Плюс к этому – некоторая, возможно чрезмерная, безмятежность. Не говоря уже о том, что оба недавних кандидата в американские президенты обещали начать разработку нефти в прибрежных шельфах, что резко понизит мировой экспорт.
Не вопрос для технологий
Ситуация с альтернативными видами энергии способна сделать экономическую ситуацию в странах, кладущих все яйца в одну корзину производства энергоносителей, к которым не относятся, например, ни Саудовская Аравия, ни Объединенные Арабские Эмираты, не говоря уже о Норвегии с Мексикой, – еще более проблематичной. Укажем на две наиболее очевидные проблемы.
Со времен Второй мировой войны известны технологии переработки угля в нефть, которые становятся рентабельными примерно при цене нефти 50–60 долл. за баррель. Еще более перспективно было бы создание технологий, при которых уголь превращался бы в нефть непосредственно под землей и сразу поступал бы в нефтепроводы. Тот факт, что даже тогда, когда цена на нефть достигла 140 долл. за баррель, котировки угольных корпораций оставались низкими, говорит только о том, что большой бизнес не верил в долговременность супервысоких цен на нефть. И они оказались правы, как видим.
Другая альтернатива, способная понизить мировую потребность в нефти в разы, – создание комбинации: ядерные электростанции – электромобили. То есть создание инфраструктуры, которая позволяла бы подзаряжаться электромобилям прямо на автостраде, возможно, даже не останавливаясь. Уже сегодня электромобили способны проехать несколько сотен километров без дозаправки.
Само собой разумеется, это должен быть общенациональный проект, соизмеримый с проектом Рузвельта во время Великой депрессии по прокладке автомагистралей, а также автобанов в Европе приблизительно в то же время. Великая депрессия номер два пришла в мир. Будет ли реализован проект электрификации автомобилестроения – всего лишь вопрос политики и финансов, не технологий. Будет ли он реализован в ближайшее время? Если Запад почувствует реальную опасность для своих жизненных интересов – бесспорно.
Необитаемый экономический остров
Все это совершенно реально даже без развития альтернативных технологий производства энергии – и тем более высокотехнологичных революционных проектов, подобных термоядерной энергетике. В таких условиях, объективность которых подтверждается как экспертами, так и рынком, говорить о том, что следует ставить на энергоносители как на главный источник дохода страны, подобной России, есть хуже чем безумие. Это непрофессионально.
Политика создания новых картелей (в данном случае – газовых), которые будут пытаться контролировать цены не рыночным, а диктаторским методом, оставит Россию на экономическом острове на долгие годы. Это в условиях кризиса может оказаться катастрофичным. Кроме того, не будем забывать, что революционные преобразования в России происходили именно в результате поражений (в Севастопольской обороне при Николае Первом, в Русско-японской войне при Николае Втором, в холодной войне при Горбачеве).
Экономический кризис, который, по-видимому, неизбежен, одним из таких поражений является. То, что он повсеместен, роли не играет, по России он ударит больнее, чем по большинству индустриально развитых государств, так как никакой замены доходам от нефти и газа держава, к сожалению, не имеет.
Высокие цены на энергоносители в первые годы XXI века были результатом маниловщины со стороны лидеров индустрии, правительств и биржи: «Ну поколеблются и будя, не стоит обращать стратегического внимания» – примерно такое состояние умов преобладало до последнего времени. И, как видим, маниловщина пока себя оправдала: цены на нефть были всего лишь одним из факторов наступившей сегодня всемирной депрессии – и они упали без каких-либо сверхусилий со стороны Запада, без перестройки экономики и системы энергопотребления.
Стратегическая линия Саудовской Аравии, давно осознавшей опасность для стран – производителей нефти чрезмерного раздражения Запада, при котором он, преодолев влияние внутренних нефтяных и газовых лобби, твердо взял бы курс на энергетическое переоснащение цивилизации, является всего-навсего прагматичной. Другого выхода у стран – производителей нефти и ничего более просто нет.
Недальновидность пассионариев – венесуэльского и иранского президентов, не удивляет. Но мы-то – северяне, люди с холодным умом и трезвым расчетом, наследники Пушкина, Чайковского, Курчатова, Менделеева, Капицы, Королева! Будем надеяться, что ясное понимание бесперспективности надежд на энергоносители как основы поддержания экономики России в долговременной перспективе, будет достигнуто в самое ближайшее время на всех уровнях.
Страна без инерции
Можно или нельзя одновременно утверждать, что Россия часть Европы, и в то же самое время, объединившись со странами, не решающими проблемы, а их создающими, держать руку на вентиле энергетического дыхания той же Европы? Такая политика – «в раскорячку», двигаясь по двум расходящимся рельсам сразу, грозит крушением поезда экономики. Перефразируя Наполеона, это хуже, чем ошибка. Двигаться по двум расходящимся рельсам одновременно: одним колесом быть частью Европы, а с другого вставлять европейской экономике палки в колеса – не-ре-аль-но. Этого не будет потому, что не может быть никогда.
Разумеется, что политике перехода на технологически развитую экономику, декларируемую и президентом России, и председателем правительства РФ, альтернативы нет. Грустно только, что для такого перехода на практике по-прежнему делается крайне мало. Сегодня, как и десять, и двадцать лет назад, на мировом рынке практически нет произведенных в России товаров.
Если добавить к этому отсутствие в России (и еще раньше, в СССР) технологических традиций по производству конкурентоспособных товаров вообще – с гарантийным обслуживанием по всему миру, дизайном и качеством, превосходящим западные образцы, – проблема становится вопиющей. В то время как западные экономики находятся в состоянии депрессии, при том что рынок рухнул на 30–40%, фондовая биржа в России рухнула более чем в три раза – а это не просто в десять раз больше, это ведь по сути логарифмическая шкала...
К тому же цена на нефть упала ниже порога в 70 долл. за баррель, определенного правительством как нижний порог, при котором экономика страны сбалансирована. И нет никаких оснований думать, что она не упадет далее, а тем паче поднимется вновь в обозримой перспективе.
Ситуация безусловно весьма напряженная. Но вовсе не безнадежная. Россия – страна с колоссальным потенциалом, обладающая гибкостью перестройки большей, чем какая-либо европейская страна. То, что Россия страна без инерции, в данном случае на руку.
Из кризиса Россия может выйти очистившейся от бесовщины и мощной. Но для того, чтобы это произошло, необходимо как минимум прекратить ставить химерические цели и твердо встать на курс единения не с правительствами, создающими проблемы, а с правительствами, которые пытаются их решать; не потребляют, а созидают; искать и находить друзей и союзников не в лагере стран-изгоев, а в цивилизованном мире.
Нью-Йорк–Москва
Дарья Гармоненко 
