Анастасия Башкатова
Угольные электростанции в Кузбассе гипотетически способны обеспечивать энергией майнинговые фермы. Фото со страницы Сибирской генерирующей компании в «ВКонтакте»
Кризис угольной отрасли, ударивший по Кемеровской области, вынуждает местные власти искать нетривиальные пути его решения: рассматривается возможность развития в регионе майнинга на угле. Однако криптовалюты в России легализованы лишь частично: расплачиваться биткоином и эфириумом внутри страны нельзя. Поэтому не исключено, что угольному лобби придется объединиться с криптолобби для обсуждения взаимовыгодных инициатив. Что само по себе тоже задача непростая: один из главных пунктов самооправдания майнинговой отрасли – стремление использовать экологически чистые источники энергии.
В правительстве Кемеровской области обнародовали результаты предварительных расчетов, показывающие, насколько экономически целесообразно строительство майнинговых ферм на территории угольных предприятий.
Как сообщил глава регионального правительства Андрей Панов, по данным экспертов, при выработке в 25 МВт-ч и капитальных вложениях с учетом инвестиций в оборудование в размере примерно 4,6 млрд руб. можно добиться себестоимости электроэнергии 3 руб. за 1 КВт-ч. «Такую эффективность возможно обеспечить при сжигании всего 50 тыс. т угля в год», – пояснил он.
В этом случае прибыль от майнинга составит оценочно около 1 млрд руб. в год. Таким образом, создание электростанции с майнинговой фермой возле угольных разрезов окупится примерно за четыре года, сообщает ТАСС со ссылкой на Панова.
Поручение рассмотреть экономическую целесообразность строительства электростанций, а также теплиц и майнинговых ферм на территории угольных предприятий ранее давал губернатор Кузбасса Илья Середюк. При этом особый акцент делался именно на добыче криптовалют с опорой на угледобычу, «чтобы уголь перерабатывать в электроэнергию» и за счет этого подпитывать майнеров.
«В Российской Федерации приняты соответствующие законы, легализующие этот сектор экономики, – рассуждал губернатор о рынке криптовалют. – Мы видим, что уголь мог бы участвовать в производстве того же биткоина или других цифровых валют». Такое необычное решение преподносится как один из способов замедлить снижение добычи угля.
Повод – кризис угольной отрасли, ударивший по Кемеровской области. В регионе работают более 150 угольных предприятий, где добывается свыше 50% всего российского угля. Для большей части городов региона угольные предприятия являются градообразующими, на них заняты свыше 110 тыс. человек. Налоги от угольной отрасли формируют основную доходную часть в бюджете Кузбасса.
Как сообщали в Минэнерго, в прошлом году угольная отрасль стала «единственной крупной убыточной отраслью в России». Убытки составили 112 млрд руб., кредиторская задолженность – 1,2 трлн руб., а доля убыточных предприятий – 53%. В 2025 году ситуация продолжила ухудшаться. «Только за первый квартал убытки угольщиков составили 79,9 млрд руб., а доля убыточных предприятий выросла с 53 до 62%, продолжила расти и кредиторская задолженность», – приводил данные замминистра энергетики Дмитрий Исламов (см. «НГ» от 01.07.25).
Угольный кризис стал следствием нескольких факторов. Прежде всего это стагнирующий спрос внутри страны на фоне жесткой денежно-кредитной политики и взятого правительством курса на сокращение доли угольной электрогенерации в России. Предполагалось, что отрасль компенсирует потери за счет экспорта. Однако внешняя конъюнктура, санкции и внутренние логистические барьеры тоже сыграли против российских угольщиков. Предприятия столкнулись со снижением цен на уголь на мировых рынках и с ограниченной провозной способностью железнодорожной инфраструктуры (см. «НГ» от 18.03.25).
Правительство уже разрабатывало антикризисную программу по спасению отрасли (см. «НГ» от 28.07.25), но этого, судя по всему, оказалось недостаточно. Недаром начались обсуждения добычи не просто угля, а криптоугля – идея именно для России нетривиальная, тогда как подобные проекты в других странах были.
Между тем, как считают опрошенные «НГ» эксперты, такие инициативы могут рассматриваться только как временная, вынужденная мера. Этому учит в том числе опыт других экономик. «Подобные проекты реализовывались в других странах, например в Китае (тоже на угле) или в США (на газе), но они неизбежно упирались в экологические и социальные вопросы – от вредных выбросов до перегрузки энергосистемы и политических запретов», – отметил аналитик компании «Финам» Алексей Калачев. По его мнению, это не долгосрочное решение. «Если долгосрочная цель региона – в перспективе слезть с «угольной иглы» и развиваться устойчиво, то майнинг – это скорее временная «подушка», чем стратегическая перспектива», – пояснил аналитик.
«Локальное размещение майнинговых ферм действительно может смягчить последствия снижения спроса на уголь, обеспечив стабильный сбыт для части угольной генерации. Однако речь идет скорее о точечных решениях, а не о системном выходе из кризиса. Общий тренд на снижение доли угля в мировой и российской энергетике вряд ли будет переломлен за счет только одного технологического сегмента», – предупреждает научный сотрудник центра пространственного анализа и региональной диагностики Президентской академии Дмитрий Евдокимов.
Кроме того, стоит учитывать, что криптовалюта легализована в России лишь частично: она легальна как объект инвестиций, но запрещена к использованию в качестве средства платежа внутри страны. «Поэтому в том числе производимая на угле криптовалюта все равно пока будет уходить за рубеж», – отметил интернет-омбудсмен, эксперт Института экономики роста им. П.А. Столыпина Дмитрий Мариничев.
Возможно, угольному лобби предстоит тогда объединиться с криптолобби для обсуждения взаимовыгодных инициатив, помогающих вывести и угледобычу, и промышленный (легализованный) майнинг на принципиально новый уровень развития. Но и в этом случае возникают сложности.
«Промышленный майнинг развивает информационные энергоемкие технологии на основе экологически чистых источников энергии, – отметил экономист, топ-менеджер в области финансовых коммуникаций Андрей Лобода. – Экологичность работы дата-центров – мировой стандарт, ранее заданный участниками рынка из США и России, двух лидеров индустрии. И любой вектор развития индустрии майнинга направлен на использование именно экологически чистой электроэнергии». Как пояснил Лобода, для России это гидроэлектроэнергетика и атомная энергетика. Также, по его словам, колоссальным потенциалом обладает использование ГПУ (газопоршневых установок) и попутного нефтяного газа.
Другой вопрос, которым задаются эксперты, касается перспектив в принципе любой криптовалюты как актива, достойного инвестиций. «Нужен инвестор, который возьмет на себя все риски, связанные с ожиданием окончания строительства угольной теплоэлектростанции, а это не меньше 6–8 лет. Рисков немало: Кузбасс будет и дальше газифицироваться, что сделает газ дешевле в этом регионе. И главный риск: будет ли востребован майнинг в условном 2031–2032 году, кто может поручиться, что криптовалюты с нами навсегда?» – обратил внимание замгендиректора Института проблем естественных монополий Александр Григорьев.
«Текущий уровень использования криптоактивов в экономике и финансах России вполне достаточный для старта их развития. Однако если говорить о традиционных криптовалютах – таких как биткоин и эфириум, то их прямое использование в финансовых расчетах внутри России нецелесообразно. Так как по факту они будут конкурировать с расчетами в рублях», – пояснил член экспертного совета Российской ассоциации криптовалют и блокчейна Валерий Петров. Помимо этого, актуальна проблема чрезмерной волатильности рынка криптовалют.
Более перспективный вариант, судя по выводам Петрова, – запуск стейблкоинов, базирующихся на рубле (стейблкоин – криптовалюта, курс которой привязан к стабильному активу). Но для таких инициатив, по его словам, нужны не столько усилия лоббистов майнинга, сколько поддержка Минфина и Центробанка.
Возвращаясь к перспективам угольной отрасли, Мариничев пояснил, что сама постановка задачи – искать новые формы индустриального использования угля – правильная. По его мнению, гораздо более жизнеспособным направлением будет «газификация угля и производство синтез-газа».
Такая технология, как пояснил эксперт, позволяет из одного и того же сырья получать не только электроэнергию и тепло для дата-центров и теплиц, но и продукты углехимии. Это формирует диверсифицированную модель, когда уголь работает не просто как топливо, а как сырье для целой цепочки добавленной стоимости. И в этом случае майнинговые фермы тоже могут быть одним из потребителей энергии, но не единственным и не главным.