Гордиев узел, который можно только разрубить

театр, таганка, бдт "Театр на Таганке". Фото с официального сайта

Рассуждать о том, как сложится дальнейшая судьба Театра на Таганке, сегодня не самый подходящий момент. А вот оглянуться и проанализировать недавнее прошлое можно. Моральный кризис, наступивший в субботу с уходом Валерия Золотухина, наверняка затормозит любые решения, даже если они и были уже готовы – в головах ли актеров или в столичном Департаменте культуры. Смерть Золотухина любое кадровое решение делает неуместным.
Гражданская панихида по Валерию Золотухину продлится завтра дольше обычного, не два-три, а девять часов. Эту новость в театре преподносят как пример особого уважения своему товарищу и коллеге. В субботу и в воскресенье Театр на Таганке отменил спектакли в связи со смертью актера, еще вчера – директора театра и худрука. Очень странное, даже необычное решение: в театре, а российский театр даже привычно гордился этой традицией, не отменяют спектакли, наоборот – в традициях русской сцены играть в память, в честь ушедшего товарища, как угодно это можно назвать. Избыточностью траура невозможно отменить и заретушировать памятные всем и слишком свежие призывы к Любимову вернуться и восстановить все спектакли в первозданном виде.
Своей смертью Валерий Золотухин заплатил слишком дорогую и неравную цену за такое понятное, естественное желание не бросить товарищей в момент, когда вопрос был один: быть или не быть, жить или кануть в Лету Театру на Таганке, которому Золотухин отдал столько же, сколько и Любимов – без малого полвека. Балагур, герой «из народа», фольклорный тип, он разом вышел в трагические герои.
В минувшую пятницу министр культуры Владимир Мединский представил труппе петербургского БДТ нового худрука, Андрея Могучего, режиссера совсем другого направления, других принципов – эстетических в первую очередь, вряд ли – человеческих. Он вошел в БДТ, который даже имя сменил на афише: был – имени Максима Горького, стал – имени Товстоногова, точно пытаясь остановить течение времени. Теперь, это ясно, и время, и жизнь в этом театре – новые. Другие.
Валерий Золотухин как мог пытался удержать баланс старого, любимовского, и нового, другого театра. Возвращение Любимова сегодня уже невозможно, они разошлись как в море корабли, и это размежевание случилось, конечно, не летом 2011 года, а развивалось постепенно. Конфликт, вылившийся в неприличную склоку, лишь зафиксировал уже произошедшее, расставил точки над i.
А Юрий Петрович Любимов в свете состоявшейся его встречи с руководителем Департамента культуры Москвы повторяет сегодня путь великого его современника и товарища Джорджо Стрелера, который точно так же покинул им основанный Пикколо театро ди Милано накануне полувекового юбилея театра, однако же пошел навстречу просьбам города и коллег – и возглавил фестиваль, приуроченный к круглой дате. Что же – выход, пример, достойный подражания. Правда, Стрелер покинул театр, поссорившись с городскими властями, а Любимов ушел, обиженный на своих актеров. Разница есть, и существенная. Теперь условием своего возвращения, впрочем, весьма и весьма гипотетического, Любимов называет извинения от обидевших его артистов. Но разве бывают конфликты, особенно такие вот, почти что внутрисемейные, в которых виновна только одна сторона? Но разве может кто-то рассчитывать, тем более просить об этом, – на извинения со стороны Любимова? «Ведь он ни в чем не виноват. Она сама его морочила, а он ни в чем не виноват…»
Гордиев узел – если кто не знает или забыл, грек Гордий привязал телегу в храме Зевса чрезвычайно сложным узлом. Распутавшему этот узел оракул обещал стать властителем всей Азии. А Александр Македонский распутывать ничего не стал, он просто разрубил этот узел и Азию потом завоевал. В таких вот запутанных историях решительность, возможно и прямолинейная, единственно и обещает победу. Во всяком случае – выход из тупика.

Комментарии для элемента не найдены.