Быть знаменитым некрасиво. И даже опасно

Фото сайта www.freepik.com

Поэт и лауреат (Нобелевской премии) Борис Пастернак писал: «Быть знаменитым некрасиво». В наше время, как, впрочем, и в любое другое, хочется добавить: не только некрасиво, но и опасно. Взять хотя бы «дело издателей», которых обвинили в пропаганде нетрадиционных ценностей. 14 мая силовики задержали ряд работников крупного издательства, кого-то отпустили, кого-то отправили под домашний арест.

Настроения в книжном мире тревожные. Даже если, допустим, сегодня, рассуждают книжники, все обойдется, то что будет завтра? Сегодня запретили это, завтра запретят то, за всем же ведь и не уследишь. При всем рвении, желании и лояльности. Издательское дело – процесс сложный и долгий. Книгу надо написать, издать и продать. И если ты ее уже издал и продаешь, а там вдруг оказалось что-то запрещенное, то не всегда получается отреагировать мгновенно. Это просто технически неосуществимо.

Лучше быть незнаменитым и некрупным. Тогда тебя, может быть, не заметят, тогда активист с горящим сердцем пройдет мимо твоей книжки и не просигналит куда следует. А если ты знаменит, ты крупный игрок на книжном рынке, тогда скорее всего заметят и просигналят. А еще бывает, что крупное издательство поглощает издательство некрупное. Но делает это не очень внимательно, не проверяет – а нет ли у этого мелкого издательства чего-нибудь запретного «в портфеле»? Да, надо быть внимательным. И скромным. Может быть, не стоит поглощать буквально все, что шевелится. С другой стороны, мелкое издательство легче «прижать», о нем не будут все говорить, так что быть знаменитым и некрасиво, и опасно, но неизвестно на самом деле, что лучше, а что хуже.

Одно ясно: сплошными запретами битву за умы не выиграешь. Вот СССР запрещал почти все, а что толку? Самиздат и тамиздат гуляли по Стране Советов, антисоветчики занимались антисоветской деятельностью, отщепенцы тешились пропагандой (и не только пропагандой) всяких тлетворных и нетрадиционных псевдоценностей. И это в СССР, где не было интернета, а запреты, наоборот, были, да еще какие. Сейчас же и вовсе держать в узде гнилую и прочую интеллигенцию трудно.

Мы не будем давать советы властям, просто заметим: даже если запретить все или почти все, этим делу спасения души и духа не поможешь. Все равно все работает «по сигналу», а столько активистов с горящим сердцем у нас нет. А если б и были, то не пойдут они в книжные магазины, они лучше в интернете будут крамолу искать. Значит, запрещать получится лишь точечно, почти наугад. Тогда какой в этом смысл? Совершенно же никакого. Это как борьба с алкоголизмом и табакокурением. Нельзя одной, так сказать, рукой с ними бороться, а другой – продавать населению сигареты и алкоголь. И почему только сигареты и алкоголь? Почему не запретить, например, кофе или еще что-нибудь? Те же огурцы. Ну в самом деле, это же самый настоящий медицинский факт, что среди людей, родившихся в 1839 году и питавшихся впоследствии огурцами, смертность равна 100%.

Книги, конечно, не огурцы. Но не менее опасны. И не более. Зайдите в любой книжный магазин. Что вы там увидите сразу, при входе, на самых «выгодных» местах? То, что популярно, то, что продается. И почти все это можно в чем-нибудь обвинить и в чем-то заподозрить. Один классик про излишества пишет, другой так мрачен, что не зовет к победам, свершениям и подвигам. Третий вообще жил как не пойми кто и умер при самых подозрительных обстоятельствах. Про личную жизнь, наверное, можно даже и не упоминать. Так что, господа издатели, не надо паниковать. Но надо быть скромнее, осторожнее, разборчивее. И мобильнее. Да, это отвлекает, но за всеми веяниями все же стоит следить. А то по инерции и впрямь можно что-нибудь нарушить.