Елена Погорелая Разумеется, в разные периоды жизни у меня были разные главные книги – от «Трех мушкетеров» и «Мифов Древней Греции» в 11 лет до учебника древнегреческого языка на втором курсе филфака. Но была среди них одна особая категория – книги, исследующие пределы возможностей человека. Это роман Александра Солженицына «В круге первом», «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург и лирика Бродского.
Все эти книги – история мучительного эксперимента, поставленного над человеком XX столетием. История о том, как выдержать этот эксперимент, история сопротивления абсурду, насилию, стремлению сломать твое «я», разрушить личностные границы, опровергнуть все то, чему ты привык верить. «В круге первом» – это своего рода кодекс сопротивления, пошаговая инструкция по общению с насильником; «Крутой маршрут» – свидетельство любви, обживающей «карточный домик» на всякой враждебной земле (и – что немаловажно – именно в книге Гинзбург рассказано, как сохранить в себе женщину в катастрофически непригодном для этого мире). А лирика Бродского – формула этого экспериментального мировоззрения, формула, позволяющая зафиксировать главное:
…страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.
Дарья Гармоненко