Алексей Носков
Принятие Киотского протокола стало отправной точкой борьбы с климатическими изменениями. Фото с сайта www.un.org
В декабре 2024 года глава компании QatarEnergy Саад аль-Кааби сделал звонкое заявление о намерении остановить поставки газа в страны Старого континента в случае вступления в силу Директивы ЕС о должной осмотрительности в отношении корпоративной устойчивости №2024/1760.
По его словам, для выполнения требований документа необходимо отвлечение больших трудозатрат, что невозможно в условиях QatarEnergy. Величина же санкционного взыскания за их нарушение значимая и составляет 5% от общего объема выручки компании-нарушителя. Это существенно превысит, к примеру, объемы действующих штрафных платежей за неуплату налогов или таможенных сборов. «Если (открывая бизнес в Европе. – Прим. авт.) мы теряем 5% своего совокупного дохода, мы не будем его открывать… И я не блефую», – добавил господин Кааби.
Концепция и дипломатия
Резонансный нормативный акт является только одним из элементов политического процесса в ЕС, масштабы которого трудно переоценить.
Его история уходит корнями в 1970-е годы, когда европейская научная мысль серьезно озаботилась пренебрежением вопросами сохранения ресурсов и загрязнения окружающей среды на фоне высоких темпов глобального экономического роста.
В 1972 году Генеральная ассамблея ООН приняла Программу по окружающей среде, в интересах которой в 1983 году создана комиссия Брунтланд с задачей подготовки предложений по минимизации описанных рисков.
Благодаря усилиям упомянутой комиссии через несколько лет глобальной общественности была предложена альтернативная концепция развития человечества. Основной ее смысл в том, что дальнейший прогресс должен быть связан не только с показателями экономического роста (таких как объем ВВП или производительность труда), но и с бережливым отношением к окружающей среде, а также достижением социальной справедливости.
Важно, что концепция – не просто более строгий подход к вопросам, связанным, к примеру, с утилизацией отходов или загрязнением водоемов. Суть ее в том, что организация хозяйственной жизни на базе скорректированных принципов и новых зеленых технологий является более эффективной основой обеспечения дальнейшего развития и инклюзивного экономического роста, а также обеспечит процветание современного общества и будущих поколений.
В европейских документах эти научные труды получили название sustainable development, что дословно переводится на русский язык как «устойчивое развитие».
Под влиянием упомянутой Концепции устойчивого развития в 1997 году появился первый климатический договор под названием Киотский протокол.
А в 2015 году состоялось подписание Парижского соглашения на конференции ООН по изменению климата. Событие можно оценить как один из важнейших политических шагов начала XXI века, так как оно предполагает конкретные обязательства стран-участников в сфере сохранения окружающей среды.
Провозглашенная в документе цель – удержание прироста глобальной средней температуры «намного ниже» 2 градусов Цельсия путем сокращения к 2100 году общемировых объемов выбросов парниковых газов в два-три раза по сравнению с уровнем 2010 года. В 2016 году 116 стран ратифицировали соглашение и представили свои климатические цели на период 2030–2050 годов.
От дипломатии к работе на результат
Наиболее активным участником климатической дипломатии стали государства ЕС, исполнительный орган которого в 2019 году утвердил «Зеленый пакт» («Green Deal»), направленный на выполнение странами блока обязательств в рамках Парижского соглашения.
Цель документа – превращение Европы в первый климатически нейтральный континент к 2050 году. Для понимания значения пакта целесообразно привести его отдельные тезисы.
Хотя ЕС позиционирует себя в качестве мирового лидера в вопросах борьбы с изменением климата, принимаемые сегодня меры недостаточны для достижения поставленных целей, связанных со снижением выбросов парниковых газов.
Следовательно, необходимо кардинальное повышение роли, придаваемой вопросам сохранения окружающей среды, бережливому использованию ресурсов и улучшению здоровья человека. Для этого требуется коренное переосмысление политики поставок чистой энергии в народное хозяйство, строительства жилой недвижимости и инфраструктуры, реформа налогообложения и системы транспорта, изменение структуры потребления домашними хозяйствами и многое иное.
Перечень практических мер, предлагаемых к реализации, очень широк. Он включает ужесточение системы торговли квот на выбросы в ЕС; государственное субсидирование и стимулирование расширения использования солнечной и ветряной энергии, снижения их себестоимости; ускорение темпов реновации недвижимости с учетом требований энергоэффективности и экологии; внедрение новых принципов ценообразования, особенно на продукты питания, предполагающих зависимость потребительских цен от «чистоты» используемых при производстве технологий; налоговые льготы, особенно в части НДС, на товары и услуги исходя из экологических аспектов; обязательные требования о содержании в конечном продукте ранее использованных материалов, о предусмотрении возможности повторного применения тары и упаковки; развитие интегрированного рынка вторичного сырья; принудительная декарбонизация отраслей промышленности; ужесточение ответственности бизнес-структур за соблюдение требований в области экологии; усиление степени цифровизации хозяйственных процессов с акцентом на контроль и стимулирование мер по защите окружающей среды и иные.
Поставленные задачи авторы «Зеленого пакта» характеризуют как сложные и требующие серьезной мобилизации со стороны государственных органов, бизнес-сообщества и граждан.
Объем необходимых ресурсов на реализацию мероприятий, описанных выше, огромен: в течение ближайших лет Еврокомиссия оценивает ежегодную потребность в размере, эквивалентном 1,5% годового ВВП всех стран – членов блока. Для сравнения: расходы на оборону всех государств ЕС в 2024 году составили 1,9% от их совокупного ВВП.
В первые годы основным источником финансирования будут ресурсы блока. Так, в рамках бюджета ЕС на период 2021–2027 годов и дополнительной программы Next Generation EU Брюссель предполагает выделение средств в объеме, превышающем 650 млрд евро, что не имеет аналогов в истории объединения. Для целей «Зеленого пакта» предполагается пополнение казны за счет дополнительных займов, налоговых платежей, а также высоких штрафных санкций.
Важную роль в обеспечении реформ должен сыграть и частный капитал, потоки которого предполагается переориентировать в направлении инвестирования в развитие «зеленых» отраслей и технологий.
На практике это будет осуществляться путем регулирования. К примеру, по итогам реформ решения об осуществлении государственных закупок у частного предприятия, предоставления ему льготных кредитных продуктов или возможности размещения ценных бумаг на бирже будут приниматься исходя из соответствия продукции этой компании требованиям Концепции устойчивого развития. Разрабатываются механизмы, регулирующие преимущественный доступ потребителей к товарам «чистых» производителей, предоставления последним различных преференций и т.д.
Подготовительный этап
Смещению потоков капитала в «зеленые» отрасли экономики должно предшествовать единое и четкое понимание того, какие именно направления инвестиций более полно способствуют решению задач в области защиты природы. Исходя из этого разработана и утверждена в 2020 году постановлением Европарламента система «таксономии». Она представляет собой классификацию видов деятельности в зависимости от их экологической эффективности, основной принцип которой заключается в сопоставлении пользы и вреда той или иной экономической активности в отношении окружающей среды. Этот документ является основой для повышения информированности как государственных структур, так и частных инвесторов о степени соответствия того или иного направления бизнеса требованиям Концепции устойчивого развития.
Еще одной важной тенденцией является повышение внимания к более широкой системе показателей деятельности частных предприятий. Если ранее анализ эффективности бизнеса сводился преимущественно к данным финансовой (прибыль, рентабельность, ликвидность и т.д.) и налоговой отчетности, то Концепция устойчивого развития обозначила потребность оценивать другие дополнительные индикаторы.
В 2014 году соответствующая обязанность была установлена в отношении представителей крупных предприятий: Директива ЕС 2014/95 потребовала от них в дополнение к имеющимся видам отчетности раскрывать информацию о стратегии бизнеса, политике управления рисками и результатах этой политики, ключевых показателях эффективности. На смену этому документу в 2022 году пришла Директива ЕС о корпоративной отчетности в области устойчивого развития 2022/2464, которая носит более строгий и глубокий характер. Она определяет перечень и порядок предоставления потребителям, инвесторам и партнерам информации, поясняющей, как стратегия и деятельность субъекта бизнеса вносят вклад в защиту окружающей среды и соответствуют Концепции устойчивого развития. В соответствии с новыми принципами анализ предприятия фокусируется на экономических, социальных и экономических аспектах, но масштаб и глубина охватываемых вопросов существенно расширяются.
Постепенно, в течение 2024–2026 годов Директива ЕС о корпоративной отчетности станет обязательной к применению более чем 50 тыс. субъектов бизнеса на территории стран – членов блока. Любопытно, что в качестве причины использования термина «отчетность в области устойчивого развития» вместо «нефинансовая отчетность» было обозначено то обстоятельство, что соблюдение коммерческими предприятиями требований в области защиты экологии будет оказывать все большее влияние на финансово-экономические аспекты их деятельности.
Но наибольший резонанс вызвала Директива ЕС о должной осмотрительности в отношении корпоративной устойчивости №2024/1760. В соответствии с документом все страны – члены блока обязуются к середине 2026 года внести изменения в национальные законодательства. Новые законы потребуют в обязательном порядке от частных компаний разработать и реализовывать планы, «предполагающие совместимость их бизнес-стратегий с процессами внедрения Концепции устойчивого развития и ограничения глобального потепления до уровня 1,5 градуса Цельсия в соответствии с требованиями Парижского соглашения». Помимо этого коммерческим предприятиям будет вменена обязанность осуществлять контроль деятельности своих контрагентов и отдавать предпочтения работе с теми, кто соблюдает требования по защите окружающей среды. Критерии этого соблюдения также будут регламентироваться нормативными актами ЕС.
Подобный принцип сегодня уже применяется в вопросах налогового контроля: компании могут привлекаться к ответственности за сотрудничество с недобросовестными налогоплательщиками вследствие отсутствия должной осмотрительности. Однако нововведения предполагают осуществление значительно более глубокого анализа при взаимодействии с поставщиками и подрядчиками, масштабы которого выйдут далеко за пределы налоговых аспектов и коснутся вопросов реализуемой стратегии, применяемых технологий, корпоративной культуры и целей бизнеса.
Требования этой директивы затронут только относительно крупные предприятия с численностью персонала от 1000 человек и выручкой от 450 млн евро в год. Однако компании из числа нерезидентов, которые ведут бизнес на территории ЕС и чей совокупный доход превышает 450 млн евро в год, также подпадают под действие документа.
Именно сложность выполнения требований, связанных с должной осмотрительностью в отношении контрагентов, вызвала непростую реакцию со стороны руководителя QatarEnergy.
Инструмент внешней политики
Громкое заявление катарского чиновника вряд ли следует оценивать как четкое намерение разорвать отношения эмирата со странами ЕС: с учетом масштабов текущего экономического сотрудничества его замедление не отвечает интересам ни одной из сторон. Доха также позиционирует себя как сторонник «зеленых» реформ и активно инвестирует в развитие соответствующих технологий. Господин Кааби даже упомянул, что более приемлемой была бы норма о штрафе в 5% не от глобального объема выручки QatarGas, а только от доходов, полученных в ходе сотрудничества с резидентами из стран ЕС. Вероятно, какое-то компромиссное решение в этом разногласии будет возможно.
Однако «Зеленый пакт» упоминает, что провозглашенные экологические цели не могут быть достигнуты ЕС в одиночку, а многие партнеры блока сегодня не разделяют его амбиций. При сохранении этой тенденции приложенные усилия могут стать напрасными, что неприемлемо для авторов пакта. Исходя из этого политическое руководство ЕС намерено продолжать возглавлять международные усилия и строить альянсы с единомышленниками в сфере реализации «зеленых» инициатив, использовать свое влияние, экспертизу и финансовые ресурсы для мобилизации соседей и партнеров в целях реализации Концепции.
Столь масштабные преобразования неминуемо отразятся на экономических связях с соседями ЕС, многие из которых встанут перед выбором отказаться от отношений с государствами – членами блока или принять правила «Зеленого пакта». С учетом высокой, а зачастую определяющей роли европейских стран в экономическом развитии ряда государств (например, в регионе Средиземноморья) представляется маловероятным, что их политическое руководство и крупный бизнес смогут проигнорировать новые подходы ЕС.
Интересы России
По данным Министерства экономического развития, темпы изменения климата в Российской Федерации самые высокие в мире, что потребует адаптации всех отраслей экономики. Москва ратифицировала Парижское соглашение в 2019 году.
В феврале 2025 года глава Минэкономразвития Максим Решетников заявил об отсутствии оснований пересмотра подходов и позиций в вопросах климатической повестки. При этом он признал и наличие угрозы российскому экспорту, когда под предлогом климатической повестки формируются новые барьеры.
Не обошла стороной российский бизнес и тенденция к повышению внимания в отношении показателей деятельности бизнеса, выходящих за пределы финансовой отчетности. Еще в 2014 году Совет директоров Центрального банка одобрил Кодекс корпоративного управления, рекомендованный акционерным обществам, государственным корпорациям и компаниям. Основное предназначение нормативного акта – обеспечение устойчивого развития, повышение эффективности работы и инвестиционной привлекательности предприятий за счет внедрения принципов корпоративного управления. В документе уделено внимание целесообразности раскрытия информации относительно политики и результатов деятельности компании в экологической сфере. Примечательно, что по времени одобрение нормативного акта Банком России почти совпало с изданием упомянутой Директивы ЕС 2014/95, которая впервые потребовала от компаний раскрытия дополнительной информации, не касающейся финансовых показателей.
Однако в Российской Федерации требования Кодекса носят исключительно добровольный характер.
Вместе с тем, по данным Минэкономразвития, в целях регулирования вопросов ограничения выбросов парниковых газов на федеральном уровне тестируется мягкая модель: предоставление организациями отчетности о выбросах и реализация добровольных климатических проектов. Не исключено, что в ближайшие годы действующие в России стандарты отчетности и корпоративного управления будут дополнены новыми требованиями и рекомендациями, связанными с политикой в области экологии.
Возвращаясь к ЕС, следует отметить, что в пределах блока четко обозначилась тенденция к кардинальному и беспрецедентному по своим масштабам расширению степени вмешательства государства во все значимые сферы экономической жизни.
Подчеркнем еще одну особенность. Понятие «рыночной экономики западного образца» привычно ассоциируется со свободным и независимым институтом предпринимательства, основная цель которого сводится к получению прибыли и увеличению стоимости бизнеса. Однако в свете «зеленых реформ» европейский бизнес будет вынужден постепенно отказываться от такого подхода и действовать в рамках только разрешенных ему целей, соответствующих Концепции устойчивого развития. То есть под предлогом борьбы с изменением климата происходит трансформация идеологии экономической жизни, и на смену «свободному капитализму» приходит дисциплинированная, подконтрольная и ориентированная в соответствии с видением государства бизнес-среда.
Важно, что описанные выше нормативные требования экологического характера носят императивный характер и имеют большую юридическую силу по сравнению с национальными законодательствами членов блока. Это приводит к созданию идентичных индикаторов эффективности, общего порядка отчетности, единой корпоративной культуры и системы приоритетов для коммерческих секторов всех стран, входящих в ЕС. Такая тенденция серьезно способствует превращению бизнес-сообществ объединения в единую и более прочную структуру. То есть «зеленая трансформация» может стать мощным стимулом, а также крайне эффективным инструментом углубления процесса европейской интеграции.
Еврокомиссия подчеркивает, что предложенные реформы повлекут за собой освоение новых технологий и создание рабочих мест. Добавим, что созданная при государственной поддержке в странах европейского континента промышленная база в сфере солнечной и ветряной энергетики уже в значительной степени работает на экспорт, особенно в страны Африки. Отрасль не только способствует снижению общей зависимости ЕС от импорта энергоносителей, но и укрепляет их позиции как поставщика продукции, производящей чистую энергию, на мировые рынки. Наличие положительного эффекта от «зеленой трансформации» очевидно, хотя вопрос о совокупной окупаемости намеченных реформ является дискуссионным.
Очевидно, что Парижское соглашение повлекло за собой радикальные структурные изменения в ЕС, которые приведут к глубокой трансформации европейских моделей торговли и инвестиций.
Необходимо признать и то, что «зеленые реформы» параллельно направлены и на достижение других экономических и политических целей стран – членов блока.
С учетом роли ЕС в мировой экономике, масштабов амбиций и глубины намеченных реформ последствия «зеленой трансформации» будут ощущаться и за пределами европейского континента.
Андрей Мельников 
