Конфликтное партнерство

Рукопожатие Хиллари Клинтон и одного из лидеров партии Индийский национальный конгресс Карана Сингха, возможно, скрепляет новый геостратегический союз. Вторая слева – председатель ИНК Соня Ганди, справа – ее сын Рауль Ганди.
Фото Reuters

Американо-индийское взаимодействие приобрело ярко выраженную военную направленность. 19–21 июля госсекретарь США Хиллари Клинтон посетила Нью-Дели, где подписала с индийским коллегой Соманахалли Кришной комплекс соглашений. Во-первых, были подписаны документы о сотрудничестве Индии и США в области обороны, науки и освоения космического пространства. Во-вторых, стороны подписали Соглашение о мониторинге конечного пользователя, запрещающее Индии передавать американскую технику третьим странам. В-третьих, Клинтон и Кришна договорились проводить ежегодные «сессии стратегического партнерства» на уровне глав внешнеполитических ведомств. Эти документы не означают создания военно-политического блока. Но заявку на долгосрочное партнерство в военно-политической сфере Вашингтон и Дели сделали.

О переходе к стратегическому диалогу лидеры США и Индии заявили еще в 2005 году. И все же на протяжении последних четырех лет эксперты предпочитали говорить об «американо-индийском квазипартнерстве». Сближаясь с Вашингтоном, Индия уклонялась от попыток втянуть ее в антикитайские комбинации. Было американо-индийское соглашение о сотрудничестве в сфере мирного использования атомной энергии. Но был и первый саммит БРИК в Екатеринбурге. Были совместные военно-морские маневры Индии с США, Австралией и Японией. Но были и совместные китайско-индийские антитеррористические учения. Взаимодействие с США не подрывало отношений Дели с другими странами.

Теперь ситуация изменилась. Соглашения от 20 июля означают, что индийская армия начинает переходить с российского на американский стандарт вооружений. Индия и США договорились также вырабатывать общую стратегию по ключевым региональным проблемам. Впервые в истории Америка становится более близким партнером Дели, чем Москва, Пекин или Астана. А это меняет стратегическую ситуацию в Южной Азии.

Для Индии сближение с Вашингтоном всегда было путем к легализации своего ядерного статуса. 2 марта 2006 года Индия подписала соглашение о партнерстве в сфере мирного использования атомной энергии с США. Индийская сторона согласилась разделить свои ядерные объекты на гражданские и военные, поставив первые под гарантии МАГАТЭ без подписания ДНЯО. Американцы обязались поставлять Индии гражданские атомные технологии и помочь ей снять санкции Группы ядерных поставщиков. (Оба эти условия Вашингтон выполнил осенью 2008 года.)

Между тем, по условиям ДНЯО, неядерные государства обязаны ставить ядерные объекты под гарантии МАГАТЭ, в то время как легальные ядерные державы делают это добровольно. Американо-индийское соглашение было, таким образом, косвенным признанием ядерного статуса Индии со стороны США.

США, напротив, воспринимали партнерство с Дели как элемент «сдерживания Китая». Американский бизнес хотел развивать сотрудничество с Китаем. Но официальный Вашингтон еще в 1994 году заявил о намерении блокировать попытки Пекина пересмотреть сложившийся в Азии статус-кво. Инструментом такой политики американцы считали укрепление своих военных союзов с Японией, Тайванем, Южной Кореей, Австралией. Военно-политическое партнерство с Дели выступало ключевым компонентом этой системы. Ведь Индия – единственная с точки зрения американцев страна Азии, сопоставимая с Китаем по территории, экономическому потенциалу, людским ресурсам и возможности военно-технического развития.

Вашингтон при каждом удобном случае подчеркивает разницу между индийскими и китайскими интересами. До недавнего времени это было на уровне риторики. Теперь за каждой военно-политической акцией Дели будет стоять военно-техническое сотрудничество с Америкой. Что само по себе изменит восприятие индийской политики в Пекине. За минувшие годы между Индией и Китаем возник целый комплекс региональных противоречий. Индия недовольна открытием китайской военно-морской базы в пакистанском порту Гвадар. Индийцы побаиваются поддерживаемых Пекином маоистов в Непале и Бутане. В Дели опасаются усиления китайских позиций в Таиланде и Бирме. А КНР, в свою очередь, недовольна позицией Индии по Тибету, особенно ее поддержкой изгнанного из Китая Далай-ламы. Тревогу в Пекине вызывают попытки индийцев ослабить Пакистан, расширить свое влияние в Бирме или закрепиться на Шри-Ланке. Неурегулированным остается и пограничный спор держав из-за Сиккима и Памира, который уже дважды (в 1959 и 1962 годах) приводил к вооруженными конфликтам.

С середины 1990-х годов Индия и Китай стремились ослабить напряженность на границе. С этой целью они пытались инициировать пограничный диалог по спорным проблемам. Еще в 1996 году стороны договорились о сокращении войск и вооружений на границе. В 2002 году Пекин и Дели подтвердили обязательства не добиваться силовых преимуществ в приграничных районах. С 2003 года Индия также была наблюдателем в Шанхайской организации сотрудничества, которая предусматривает повышение мер доверия на границах между ее участниками. Эксперты надеялись, что диалог в рамках ШОС позволит сгладить пограничные трения между Индией, Китаем и Пакистаном.

Подписание американо-индийских соглашений меняет ситуацию. Во все пограничные споры и военные акции Индии теперь косвенно будут вовлечены США. Появление индийской армии будет означать появление американского оружия, а возможно, и американских инструкторов. В Пекине вынуждены будут считаться с тем, что Дели и Вашингтон заранее согласовали свои позиции. Волнения в Тибете и Синцзяне доказали, что Китай будет более болезненно относиться к вопросам безопасности своих западных границ. Не приведет ли это к распаду пограничного диалога между двумя ведущими азиатскими державами?