Конституционный суд не порадовал заключенных

КС РФ остается на страже интересов пенитенциарной системы. Фото Романа Пименова/PhotoXPress.ru

Конституционный суд (КС) РФ не увидел нарушения прав осужденных порядком замены наказания более мягким. Хотя это может приводить к тому, что экс-заключенный останется под контролем системы дольше, чем указано в приговоре. В отличие от зачета времени пребывания в СИЗО в срок лишения свободы здесь пересчет идет в другую сторону. День за решеткой – два дня ограничения свободы или три дня исправительных работ. И тут человек решает: либо отбыть оставшуюся часть в колонии, либо вроде и оказаться на воле, но с ограничениями.

Заявительница в КС пыталась оспорить конституционность коэффициента перерасчета – два дня ограничения свободы за один день лишения свободы. С учетом положительных характеристик и искреннего раскаяния суд согласился смягчить оставшийся ей срок.

Однако неотбытую часть срока в колонии-поселении – 1 год 10 месяцев 20 дней ей заменили на 3 года 9 месяцев 10 дней ограничения свободы. А этот режим предусматривает ряд серьезных запретов. Например, человек не может посещать определенные места, пользоваться телефоном или интернетом либо даже выходить из дома в некое определенное время. То есть не может полноценно работать, чтобы обеспечить свое существование. И получилось так, что настоящей свободы заявительнице в КС пришлось ждать в два раза дольше, чем предусматривалось приговором о направлении в колонию-поселение.

Стоит отметить, что при принятии подобных решений госорганы поясняют: речь не идет о поощрении за хорошее поведение, человек должен понести наказание за содеянное. Однако ему предоставляется право сделать выбор между тем, случится ли это побыстрее, но за решеткой, или медленнее, но почти на свободе. И у КС тоже не возникло сомнений в нынешнем порядке перерасчета сроков. Ведь замена наказания на более мягкий вид должна быть мерой и гуманной, и справедливой. Это означает, что такая замена не должна ухудшать положение осужденного и не ограничивать его право просить о смягчении. А замена лишения свободы на ее ограничение считается таким смягчением, ведь это уже не связано с изоляцией от общества.

Учредитель московской коллегии адвокатов «Постанюк и Партнеры» Владимир Постанюк назвал позицию КС вполне обоснованной «как с точки зрения правоприменительной логики, так и с позиций принципов уголовного законодательства». Подобный механизм поощряет осужденных к правомерному поведению, обеспечивая при этом соблюдение пределов санкции и интересов правосудия. КС, по его мнению, совершенно справедливо указал: при пересчете не нарушаются гарантии, предусмотренные Конституцией.

Как пояснил «НГ» управляющий партнер юридической компании «Альтависта» Владимир Воронин, замена наказания в виде лишения свободы более мягким видом наказания, например ограничением свободы, предусматривает проживание осужденного по месту жительства, а не в условиях изоляции. Однако на человека действительно могут быть наложены и серьезные обязанности: не уходить из места постоянного проживания в определенное время суток, не посещать определенные места, не выезжать за пределы территории муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в них, не изменять место жительства или работы без разрешения органа по надзору. Однако Воронин считает, что условия в колонии представляются куда более жесткими, чем такие возможные ограничения. А тут осужденному предоставляется самое важное – личная свобода, хотя и с некоторыми запретами.

Управляющий партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин тоже согласился с позицией КС. И заметил, что возможное увеличение длительности отбывания уголовного наказания компенсируется снижением интенсивности неудобств и лишений, назначаемых осужденному. Он напомним, что данная процедура и не предполагает освобождение от наказания, это лишь замена неотбытой части срока на более мягкую меру. А инициировано это может быть исключительно по ходатайству самого осужденного. «Таким образом, он имеет выбор: продолжать отбывать наказание с более высокой интенсивностью мер принуждения, но с меньшим сроком, либо просить, при соблюдении установленным законом условий, заменить неотбытую часть наказания на более мягкое наказание, но с большим сроком», – пояснил Добрынин. И добавил, что закон позволяет осужденному сделать этот выбор «вполне осознанно и с четким пониманием последствий каждого из двух вариантов».

Старший юрист Criminal Defense Firm Екатерина Харченко отметила сдержанность высказываний КС по такому достаточно интересному вопросу. И хотя с его аргументами можно согласиться, в то же время следует понимать, что КС не стал раскрывать природу самих наказаний и суть их различий. А это, возможно, и позволило бы ответить на возникшие вопросы данной заявительницы и многих других граждан. Харченко пояснила: строгость уголовного наказания определяется не столько его временным размером, сколько его видом. «Лишение свободы и ограничение свободы, несмотря на схожие названия, чрезвычайно различаются по своей строгости. Лишение свободы как наказание известно практически всем, в то время как ограничение свободы знакомо не столь многим. Оно представляет собой набор ограничений, которые налагаются на осужденного. Они, как правило, связаны с запретом на посещение определенных мест, на изменение места жительства или уход из него в определенное время суток», – подтвердила она. И добавила, что, несмотря на вроде бы широкий список таких ограничений, большинство из них – и по субъективным, и по объективным оценкам – носит довольно мягкий характер. И ограничение свободы иногда настолько малозначительно стесняет обычную жизнь человека, что осужденный может практически его не заметить.

В связи с этим большое число юристов-практиков и ученых считает ограничение свободы самой мягкой мерой в системе уголовных наказаний. Другое дело, что пропорции, используемые при замене неотбытой части наказания более мягким его видом, изначально установлены достаточно произвольно. И точка зрения о том, что рассматриваемые виды наказания должны заменяться в ином соотношении, тоже имеет место быть. Однако рассмотрение подобного вопроса входит в компетенцию не КС, а законодателя, подчеркнула Харченко.