Валентина Иванова
|
|
О Каменной лестнице у каждого горожанина – своя легенда. Открытка из фондов Таганрогского историко-литературного и художественного музея-заповедника |
Объединяет их мой старый дом, построенный в 80-х годах XIX века на пересечении Спартаковского переулка и центральной улицы, названной в честь основателя города Петровской. Да и Спартаковский переулок первоначально был назван по имени градоначальника Балтазара Балтазаровича Кампенгаузена соответственно Кампенгаузенским.
Видимо, дореволюционные хозяева нашего дома были людьми состоятельными. Об этом свидетельствовали огромные комнаты с широкими окнами и высокими, наверное пятиметровыми, потолками с остатками лепнины. В этом доме для мечтательного ребенка было раздолье. Крутая деревянная скрипучая лестница на второй этаж, где мы жили, которая, видимо, первоначально предназначалась для прислуги и не имела ни единой лампочки; огромный чердак с солнечными кинжалами, пронзающими висящую в воздухе пыль; необъятных размеров обитый кованым железом сундук с тяжеленным навесным замком, который стоял в общем коридоре, но принадлежал маленькой тихой старушке с непроизносимым именем Харитина Харлампиевна, или попросту Харламповне. Имелось подозрение, что в сундуке, который был практически такого же размера, что и комнатка Харламповны, хранились богатства старинного купеческого рода, отпрыском которого она была.
Квартира бабушки представляла собой большую комнату, бывшую, похоже, когда-то столовой. В холодное время года квартира была однокомнатной, но с апреля, с первым теплом, становилась двухкомнатной. Расширение жилплощади происходило за счет невероятных размеров балкона, увитого виноградом, который становился главным местом обитания нашей малочисленной семьи. Соседи немного завидовали такому богатству, но поделать ничего не могли. Балкон был наш и только наш.
Дом населяли в основном пожилые люди, поэтому детей было совсем немного: три девочки и два мальчика. Мы дни напролет проводили в просторном внутреннем дворе, играя в прятки, в казаки-разбойники, в войну, конечно.
Когда немного спадала жара, во двор выходил сосед дядя Костя и поливал из шланга иссохшую землю, все без разбора общие и частные клумбы и грядки и обязательно нас, носившихся перед ним. И начинался вечер. Под черным южным небом, среди цветочных ароматов, из которых выделялся душистый табак, собирались поговорить соседки. Все выходили во двор со своими табуретками, образовывался круг, в котором сплетничали, спорили, обсуждали, сопереживали… Часто пели. Мужики под пивко забивали «козла» в специально организованном месте. В городе детства, видимо, пили умеренно. В памяти практически не осталось пьяных ссор и драк. Ругались по-соседски, но всегда на трезвую голову, со знанием дела, не переходя черту.
|
|
Отнюдь не случайно, что талант Чехова возрос именно на таганрогской благодатной почве. Фото автора |
Теперь мой старый дом живет другой жизнью. Он стряхнул с себя романтику и виноградные лозы, зализал трещины и сменил крышу, в нем открылись какие-то конторки и работает кофейня. Когда я бываю в Таганроге, то стараюсь избегать встречи с ним. К городу детства нынешний дом не имеет отношения.
У Таганрога и города детства осталось еще много общего: Чехов, Раневская, живописные рынки, полные всевозможной снеди; тенистые переулки, сбегающие к морю, где их ждет несравненная Богудония, в моем детстве – район рыбаков и криминала, а сейчас – место для туристических прогулок; само море, теперь уже не такое чистое, но все равно таинственное и манящее; яхт-клуб, все так же бегущий навстречу волнам, Каменная лестница…
По Каменной лестнице, которой недавно исполнилось 200 лет, мы с бабушкой иногда спускались к морю и никогда не поднимались. Ведь нужно было одолеть около 200 ступенек, в чем бабушка не видела смысла: рядом была остановка автобуса, который спокойно довозил нас до самого дома. Семейная легенда гласит, что моя мама в юности на спор скатилась по Каменной лестнице на велосипеде, причем достигла ее подножия, не свалившись с транспортного средства и не сломав себе даже пальца. А еще у лестницы меня ждали волшебные Солнечные часы, которые безошибочно показывают время с 1833 года. Правда, только в ясную погоду.
А таганрогские трамваи моего детства... Громоздкие, шаткие, с жесткими деревянными сиденьями, двигавшиеся со страшным грохотом и скрежетом, они были главным видом городского транспорта. Маршрутов было немного, кажется, девять. И каждый из них шел страшно далеко: к новому вокзалу, к Комбайновому заводу, к Северному поселку, к Николаевскому переезду… По эмоциям поездку того времени через весь город на трамвае могу сравнить с нынешним путешествием, например, в Таиланд. Как же мне нравилось сидеть у открытого окна и подставлять лицо потоку горячего воздуха. Если мы ехали из центра, то интересно было наблюдать, как многоэтажные дома и асфальтированные улицы с деловитыми прохожими уступали место белым домикам с зелеными ставнями, фруктовым деревьям, курам и узким переулкам с протоптанными тропками. Теперь трамваи сильно изменились и уступили первенство автобусам.
Может, кто-то посчитает мою мысль крамольной, но мне кажется, что сочетание определенных климатических, географических и демографических факторов приводит к определенным результатам. Море, степь, жара, своеобразный колорит, замешанный на интернациональном коктейле (неважно, какой ты национальности, важно, что ты местный!), южном гоноре, неподражаемом смачном говоре-суржике, создают почву, на которой в Таганроге произрастают таланты, преисполненные мудрости и потрясающего юмора. Их имена, начиная с Чехова, известны. Все они по-братски схожи. Все дышали одним волшебным воздухом. И меня это бодрит и направляет.
Андрей Мельников 