Удовольствие испить калмыцкого чая

Не отведать национальное калмыцкое блюдо – бёреки – просто невозможно.

«Ты как калмык в степи. Что вижу, то пою», – смеясь говорил мне отец, когда в детстве мы вместе куда-то шли и дорога была долгой, а я безостановочно говорила, о чем – уже не вспомнить. Я немного обижалась, ведь разве непонятно, что я никакой не калмык, а девочка. Тогда казалось, что это сравнение оскорбительно и вовсе не отражает моей натуры. В последнее время подступают некоторые сомнения на сей счет и думается, отец был недалек от истины. Ведь разговорчива, люблю импровизировать, рассказываю о том, что меня окружает или свидетелем чего являюсь. Все откликается. Еще, конечно, это любимое состояние дороги, кровь кочевников явно в моей присутствует.

В Калмыкию я собралась спонтанно, ожидала сразу по приезде увидеть степи, пасущихся коров и овец, уходящие в горизонт залитые солнцем дороги. Когда мы приземлились в Волгограде, нам предстояло выбраться из города, буквально растекшегося на 90 км вдоль. В планах было быстро выехать в направлении Элисты, однако из-за пробок день закончился, и все окружающее погрузилось в ночь. Нам показали темноту и асфальтированную двухполоску, освещенную фарами автобуса. И когда мы добрались спустя пять часов, было желание только лечь и заснуть, что, собственно, мы и сделали. А наутро наше знакомство с Калмыкией наконец состоялось.

Мясной и мучной край

Если говорить об этой республике, то правильнее всего начинать с еды, вернее, с главного ингредиента почти всех блюд – мяса. Калмыцкие блюда очень сытные, рассчитанные на долгие переходы по степи. Калмыки всегда были знатными скотоводами и прекрасно разбирались в анатомическом строении животных, да так, что могли разделать тушу при помощи одного ножа, не деля ее на куски.

Трапезу лучше начать с мясного наваристого бульона или махна, прикусывая борцогом, или пресной лепешкой, жаренной в бараньем жиру. Язвенникам в этом крае, конечно, не место и придется отказываться от многих национальных блюд, что довольно сложно.

Открытием стали бёреки, очень похожие на крупные пельмени, одно из самых популярных блюд калмыцкой кухни. Мясо для их приготовления используют разное – и баранину, и говядину. Фарш заворачивают в тонкие лепешки из теста, отваривают в кипящей воде и подают обязательно с маслом или соусами.

Особое блюдо и потрясение – это кюр. Слово из трех букв, а какое увесистое и хранящее тайну и долгие часы готовки. Это баранья тушка или ее части, запеченные в желудке барана в земле. Готовится оно не быстро, ведь сначала нужно вырыть яму, а потом раскалить ее до высокой температуры. Способ приготовления кого-то может даже ужаснуть.

Желудок фаршируют кусками баранины, потом заворачивают его в баранью шкуру, которую закапывают в прогретую костром яму, обкладывают сухим кизяком (прессованным навозом) и укрывают слоем земли. Ожидают блюдо сутки. Знатоки говорят, что основной ингредиент этого блюда – калмыцкая степь, свежий ветер и естественное топливо. Есть и еще особенности: на первом этапе, когда еще тлеет кизяк и температура в яме очень высока для мяса, шерсть выступает в качестве теплоизолятора. По словам повара, шерсть сотлеет до конца только после того, как и кизяк прогорит, а тогда температура для мяса будет приемлемой.

Верблюд по кличке Бельчик когда-то входил  в караван путешественника Федора Конюхова, а сейчас встречает гостей в парке «Церен»  в городе Элиста.

Однако все эти булочки, калмыцкие пельмени никак не могут убить наповал в отличие от редкого, можно сказать, подзабытого калмыцкого десерта, настоящего лакомства под названием «булмг». Готовится оно по старинному рецепту из сметаны, яблочного варенья, с добавлением сливочного масла и воды. Это истинный изыск и отвал башки, по вкусу напоминающий неприторный нежный молочный йогурт.

К сладостям хорошо бы добавить и калмыцкий чай – повседневный напиток с молоком, маслом, солью, мускатным орехом и лавровым листом. Говорят, он утоляет жажду в жару, но что я испытала на себе – то, что он согревает в холод. Конечно, этот напиток хорош именно в Калмыкии, и его не увезти с собой в продающихся экспресс-пакетиках.

А еще в степи нас угощали потрясающим по вкусу кумысом – кисломолочным напитком, изготавливаемым из молока кобылы. В момент пробы лучше заткнуть нос и отведать напиток, не вдыхая исходящий от него аромат, тогда, возможно, и не захочется выплеснуть угощение из стакана.

Чтобы прочувствовать Калмыкию, мы отправились в степь, если быть точной, в парк «Церен». Нас встретил верблюд Бельчик, яркий представитель калмыцкой породы, отличающейся исполинским ростом. Оказывается, он прошел экспедицию с Федором Конюховым, повторившим маршрут кочевья ойратов (предков калмыков) из Монголии до Калмыкии. Пока мы любовались верблюдами, к нашей группе подошла девушка в национальном костюме, и зазвучала протяжная песня о птице-лебеди, олицетворяющей мать.

После нас завели в одну из юрт, где мы услышали рассказ об Александре Пушкине, отведавшем калмыцкий чай. «У него на секунду даже кудряшки выпрямились, – пошутил наш проводник в мир культуры и традиций калмыцкого народа. – Правда, потом обратно закрутились с большей силой, но это не так важно, как то, что именно в тот момент ему на ум пришли строки, ставшие классикой русской поэзии: «Прощай, любезная калмычка!» Чай выпил и сразу попрощался, сказал: «Если чай тут такой, мне здесь больше делать нечего».

Здесь вспоминают и о дружеских отношениях Пушкина с архимандритом Русской православной церкви Иакинфом Бичуриным, востоковедом и путешественником, знатоком китайского языка. Предполагают, что Бичурин много рассказывал Пушкину о народах Востока и буквально заразил его своей любовью к их традициям.

Поэт действительно часто обращается к калмыцкой теме, например, в его «Из письма к Я.Н. Толстому» вновь появляется обращение: «Налейте мне вина кометы, / Желай мне здравия, калмык!» Да и в «Капитанской дочке» есть эпизод, где Емельян Пугачев встречается с Петром Гриневым и рассказывает ему сказку об орле и вороне, которая является калмыцкой притчей. И конечно, любимое упоминание калмыков в стихотворении «Я памятник себе воздвиг...»

Ученый-монголовед Евгений Бембеев показывает мастер-класс по каллиграфии.  Фото автора

В наш приезд в арт-галерее парка «Церен» проходила III международная выставка ойрат-монгольской каллиграфии «Тегрин бичг» («Небесное письмо»), посвященная каллиграфу Монголии Дагваа Ганбаатару. Тут собрали более 40 работ мастеров из Монголии, Бурятии, Забайкальского края, Иркутской области, Москвы, Элисты и других регионов страны.

Тодо бичг – уникальная старокалмыцкая письменность, дарованная нам ойрат-калмыцким ученым и просветителем Зая-Пандитой. Калмыки – один из немногих народов, издревле имевших свою письменность и сохранивших ее до наших дней.

«Тодо бичг нравится нашим детям, которые очень заинтересованы в познании как раз именно этой письменности, потому что это, я считаю, вшито в культурный код калмыцкого народа. Если мы будем больше внимания уделять подрастающему поколению, то вместе с интересом к ним придет и язык», – поделился мыслями наш проводник, по совместительству ученый-монголовед Евгений Бембеев. А потом он предложил каждому начертить его имя на память с пожеланиями. Я попросила: «Мира, гармонии, счастья и любви». И теперь этот лист расположился на видном месте в доме, напоминает о прекрасном путешествии, неожиданных открытиях и древней культуре.

Когда мы возвращались обратно, светило солнце и можно было рассмотреть бескрайние степи с пасущимися коровами и овцами. У водителя играла песня местной группы Johny El «Регион 08» в стиле рэп, и пусть текст наивен, но в целом все так и было: «Если ты будешь здесь, запомнишь эти лица, / Раскосые глаза, приветливые люди, / Если приехал с миром, поверь, все так и будет. / У нас своя культура, наш идол – это Будда, / А кухня – обалдеть, попробуй эти блюда, / У нас такой напиток, что точно не забудешь, / Такой только у нас, сам восхищаться будешь». 

Элиста–Москва