Мария Давыдова
Если Дед Мороз улыбается в усы... Фото Евгения Никитина
Пребывала в тоске и беспокойстве – впрочем, вполне обоснованно – и на этой почве необоснованно съела почти все, что было в холодильнике. Раньше-то, бывало, все бывало наоборот: я беспокоилась и очень экономично переставала есть. И от этого ни кошельку, ни талии не было никакого урона. Теперь же сплошной урон всему!
«Однажды вечером он вернулся домой с искаженным лицом. Молча он полез в буфет, достал оттуда цельную холодную курицу и, расхаживая по комнате, съел ее всю. Сделав это, он снова открыл буфет, вынул цельное кольцо краковской колбасы весом ровно в полкило, сел на стул и, остекленело глядя в одну точку, медленно сжевал все полкило...»
Помните такого персонажа? Вот примерно так это и выглядело, если, конечно, «буфет» заменить на «холодильник».
С целью пополнить припасы, а также отвлечься пошла прогуляться в магазин. Но и тут подстерегала неудача: в ближайшем сетевом – подумать только, какое безобразие, – не было моего любимого черного хлеба кирпичом. Обиделась и пошла за «кирпичом» в сетевой дальний. А в ближнем не стала ничего покупать – из глупого принципа.
Зашла по дороге в сетевой хозяйственный (не знаю, осталось ли еще в большом городе что-нибудь несетевое). Там, конечно, сейчас же пред очи оказались выставлены всякие заманчивые подарки к Новому году под лозунгом «Я этого достойна»: духи за 200 рублей, шампуни, гели для всего сразу и для разных сфер организма в отдельности. Но я же не праздновать туда пришла, а тревожиться. Поэтому выбрала средство для чистки унитаза и мрачно отправилась расплачиваться.
Усталая кассир в новогоднем колпачке с бубенчиком, не глядя на меня, произносит безнадежным голосом заученный за день текст. Смысл такой: если я приобрету второе такое же средство, то в подарок мне полагается лак для ногтей.
И протягивает флакон. Гляжу, а он цвета зеленки и переливается блестками. Тут меня, в первый раз за день, разобрал смех: представила, что скажет один близко знакомый юноша, увидев мать с зелеными когтями в блестках. Потом я стала думать, что масляная краска плохо оттирается из-под ногтей, а значит, после занятий рисованием я выгляжу так, что впору вешать табличку «Это не грязь, а краска!»
«А с зеленым лаком, – думаю, – будет свежо и весело, и черную кайму никто не увидит».
Угадав мое замешательство, кассир уже менее заученным тоном принялась увещевать:
– Последний флакон! Дочке подарите!
– У меня нет дочки.
– Тогда... кому-нибудь.
Представила счастливого новогоднего «кого-нибудь» с ногтями цвета нашего босоногого и разбитоколенного детства: зеленка, спиртовой раствор бриллиантового зеленого 1% – и снова развеселилась.
Пока я веселилась, подошла дама, которая, видимо, нешуточно хотела бесплатные зеленые ногти. Дама, впрочем, вела себя прилично – только шумно вздыхала и переминалась с ноги на ногу. Потом не выдержала:
– Если женщина не будет брать, то я возьму.
Женщина с облегчением не стала из жадности брать последний флакон и ушла восвояси, проговорив на прощанье ритуальное и загадочное «снаступающимвас!».
Прекрасное чувство гордости – не повелась на бесплатную ненужность – сопровождало меня весь оставшийся путь до дальнего магазина. Захожу со своим бюджетным средством для унитаза – и что же я вижу?! Вернее, чего же я не вижу – не вижу любимого черного хлеба кирпичом.
Зато что же вижу?!
Вижу небольшую стойку с книгами. И на стойке, вижу, красуется за сто условных рублей книга моего опять же детства. В детстве почему-то у нас на полке стояли писатели-немцы из послевоенного поколения литераторов, потерянного и уничтоженного: Бёлль и Фаллада. Потом уже их долго не издавали, и я не могла их найти, чтобы дать сыновьям почитать.
И вдруг вижу, стоит Бёлль «Глазами клоуна» – привет из детства.
|
|
... то, возможно, все будет хорошо. Фото Евгения Никитина |
– Проходите-проходите, а то у меня полная тележка всего...
Благодарю и прохожу. Кассир смотрит с подозрением:
– И это все?!
Действительно, какой дурак перед праздниками ходит в сетевой магазин за книгой писателя, которого у нас мало издавали? Да практически никакой!
Меж тем на улице наступил почти полный мрак, хоть на часах еще и день, и какой-то фиолетовый туман вместо неба клубится. Сыро, слякотно, реагентно.
И вот в этой какой-то безнадежной почти тьме передо мной сияет киоск «Союзпечать». Впрочем, возможно, уже не «Союз», зато печать, оставшаяся в живых к концу года, точно сияет.
А чтобы заделать сияющую и зияющую брешь в рядах печатных изданий, на витрине дополнительно выставлены всякие переливающиеся новогодние штуки, произведенные в одной удивительной и снова дружественной нам стране. А в той стране, что я вам скажу, видимо, знают толк в подобных вещах: только представьте, Дед Мороз на крошечном паровозике въезжает в крошечный туннель. И выезжает.
И снова въезжает.
И выезжает.
А вокруг все переливается разноцветными огнями, пока Дедушка продолжает свое бесконечное завораживающее путешествие.
Вот он въезжает.
Вот снова выезжает...
С черной-пречерной улицы на волшебную гору-шкатулку, распахнув пошире очи, завороженно смотрит одна бывшая девочка. Другая бывшая девочка смотрит из киоска сквозь очки на зависшую перед витриной усталую тетку и наверняка удивляется. Наконец, странная тетка, любительница китайских Дедов Морозов на паровозиках, поднимает глаза, встречается взглядом с чьими-то изумленными очками и поспешно отходит, пытаясь выглядеть как взрослая и разумная женщина.
К новогоднему набору «средство для чистки унитазов, книжка из сетевого магазина», конечно, так и просится Дедушка Мороз на паровозе из киоска «Союзпечать».
Но – нет.
«Нет, будем людьми!» («Nej, lad os nu være mennesker!») – как любил повторять андерсеновский попугай.
Будем людьми.
Станем на Новый год покупать колбасу для оливье вместо переливающихся паровозов и мчащихся на них в вечность Дедушек Морозов!
И тут в кармане, наконец, звякает мессенджер общего чата с заветным: «Ребята, все хорошо!»
Ночь моментально превращается в почти день.
Дед Мороз из витрины, проезжая мимо меня, едва заметно подмигивает и улыбается в пластиковые усы. Продавщица из киоска тоже улыбается через стекло: странная тетенька вновь вернулась поглядеть на Деда Мороза. А тот все едет и едет по кругу в своей вечно зимней пластиковой стране и, совершенно точно, едва заметно улыбается в усы. Как это я раньше не заметила?!
А значит, возможно, все еще будет хорошо.
Ну, или хотя бы неплохо.
По крайней мере насколько позволяют срок годности китайского пластикового счастья и прочие предлагаемые нам обстоятельства.