Михаил Стрелец
Фото сайта history.ru
Мы живем в хрупком мире. Еще совсем недавно казалось, что международная ситуация в целом стабильна и эпоха глобальных потрясений и противостояний великих держав осталась позади. А сейчас есть все признаки наступления новой холодной войны. В этих архисложных условиях многим влиятельным игрокам на международной политической сцене явно не хватает готовности нахождения конструктивных решений. А между тем мировым сообществом накоплен ценный опыт именно такого рода, причем как раз во времена холодной войны. Яркий пример – первый в истории советско-американских отношений государственный визит президента США Ричарда Никсона в СССР 22–30 мая 1972 года и достигнутые в результате договоренности.
Среди членов американской делегации ключевую роль играли помощник президента по национальной безопасности Генри Киссинджер и госсекретарь Уильям Роджерс. Успех миссии американского президента оказался и их успехом тоже. 29 мая 1972 года Никсон и Брежнев подписали документ под названием «Основы взаимоотношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки». В нем содержался ответ на вопрос: какой должна быть политическая и договорная база для советско-американского сотрудничества? В документе был прописан базовый принцип мирного сосуществования двух систем, двух военно-политических блоков – советского и западного. Если обратиться к советско-американским соглашениям, подписанным до анализируемого визита, то мы нигде не найдем фиксацию данного принципа в качестве базового. Две сверхдержавы полностью согласились с тем, что «в ядерный век не существует иной основы для поддержания отношений между ними».
В документе прочерчивались контуры краткосрочной, среднесрочной, долгосрочной стратегий перестройки международных военно-политических отношений. При этом учитывалось, что СССР, США, Великобритания, Франция, КНР являются постоянными членами Совета Безопасности ООН. Естественно, перечисленные державы должны были стать застрельщиками этой перестройки, «делать все от них зависящее, чтобы не возникало конфликтов и ситуаций, способных усилить международную напряженность». Все три стратегии были сопряжены с формированием новой глобальной архитектуры, где гарантированно избегались бы военные конфронтации, действовал бы механизм предотвращения ядерной войны, проблемные вопросы решались в результате использования политико-дипломатических средств. Долгосрочная стратегия должна была привести ко всеобщему и полному разоружению, краткосрочная – к значительному ограничению гонки вооружений, среднесрочная – к оптимальному сокращению военных потенциалов. У СССР и США было ясное понимание того, что ограничение гонки вооружений следует начинать со стратегических наступательных вооружений.
26 мая 1972 года Никсон и Брежнев скрепили своими подписями бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ). Это соглашение часто называют Договором ОСВ-1. Перед нами первый Договор по контролю над СНВ. Оба документа вступили в силу 3 октября 1972 года. Временное соглашение было рассчитано до 3 октября 1977-го. Предусматривалось, что за эти пять лет эксперты подготовят ОСВ-2.
Стороны договорились, что до 3 октября 1977 года будут иметь пусковых установок (ПУ) межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет на подводных лодках (БРПЛ) не больше, чем зафиксировано на 1 июля 1972 года.
Конечно, авторы ОСВ-1 должны были оговорить вопрос о размерах шахтных ПУ МБР. И они это сделали, прописав нецелесообразность их значительного увеличения в ситуациях, связанных с модернизацией и заменой.
А сейчас смоделируем следующую ситуацию. У СССР и у США равенство по числу тяжелых МБР. У обеих сверхдержав нет иных ракет, которые так сильно вписывались бы в глобальный военно-технологический тренд. Ни одна иная ракета не обладала соизмеримыми резервами по забрасываемому весу. Эти резервы значительны. Данное обстоятельство предопределяло весьма насыщенное оснащение тяжелых ракет. А это – боезаряды, средства преодоления ПРО.
Из предыдущего изложения вытекает ограничение количества тяжелых ракет. В случае равенства настоящее ограничение одинаково чувствительно для обеих ядерных держав. Но по этому классу вооружений СССР лидировал в значительном отрыве от США. Вопрос о том, кому это было выгодно, напрашивается сам собой.
Хорошо известно выражение: нет контроля без разоружения. Нет разоружения без контроля. Авторы Договора ОСВ-1 выступили пионерами в целом блоке вопросов, связанных с разработкой и осуществлением контроля за выполнением требований Договора. Было прописано, что это будет делаться национальными техническими средствами контроля (НТСК).
Мировая практика ничего подобного до этого не знала. Сильным интеллектуальным продуктом представляется формулировка принципов использования НТСК. Судя по содержанию Договора, без всяких «но» и «если» исключается допущение кем-либо помех НТСК, в корне отвергаются какие-либо меры маскировки.
По роду научно-исследовательской деятельности мне постоянно приходилось обращаться к дальнейшим соглашениям, договорам по СНВ. Могу со знанием дела заявить, что в каждом из них присутствуют указанные принципы. У оппонентов вряд ли появится набор сильных аргументов, если я буду оценивать Договор ОСВ-1 как образец практической реализации принципа равенства и одинаковой безопасности сторон.
Когда начались переговоры на предмет разработки Договора ОСВ-1, наблюдалась вполне ожидаемая картина. У одного партнера есть то, чего нет у другого. Один партнер имеет по данному классу вооружений больше, чем другой. Составной частью американской военной мощи были МБР и БРПЛ с разделяющимися головными частями. В арсеналах советских вооруженных сил этот класс вооружений отсутствовал.
Последствием этого стала неприятная для Москвы арифметика. У американских партнеров оказалось гораздо больше боеголовок на БР. Естественно, возник вопрос о справедливой, симметричной компенсации. И вот здесь переговорщики сработали выше всяких похвал. Общий знаменатель позиций в конечном итоге выглядел так: Кремль давал зеленый свет сильному американскому превосходству по боеголовкам, Белый дом – не меньшему превосходству СССР по ПУ. Вот итоговые потолки по ПУ. ПУ МБР (1526 – у СССР, 1054 – у США), ПУ БРПЛ (СССР – 950, США – 710). Так был найден компромисс, который оказался действенным на многие годы.
