0
77266
Газета ЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА Печатная версия

19.12.2022 17:37:00

Медный всадник против Золотого теленка

Остап-громовержец и другие сказочные мотивы романа Ильфа и Петрова

Юрий Юдин

Об авторе: Юрий Борисович Юдин – литератор, журналист.

Тэги: литература, культура, медный всадник, золотой теленок

Факультатив

литература, культура, медный всадник, золотой теленок Три богатыря: Балаганов, Бендер и Паниковский. Кадр из фильма «Золотой теленок». 1968

«Золотой теленок» (1931) отличается от «Двенадцати стульев» (1928) как первая пятилетка в СССР отличалась от нэпа. В «ЗТ» уже не может быть ничего подобного похоронному бюро «Нимфа» или одесской бубличной артели «Московские баранки». Комбинатор Корейко служит теперь в государственном концерне «Геркулес», а комбинатор Бендер в качестве прикрытия основывает квазигосударственную контору «Рога и копыта». Сказочное начало, в «ДС» неочевидное, в «ЗТ» расцветает пышно и откровенно. Это связано как с утопическим характером советской действительности, так и с былинно-сказочным складом сталинской литературы. Дело шло к соцреализму. И хотя он еще не обрел черт цельного метода, Ильф и Петров не могли этого не чувствовать. Более того, своим шедевром они нечаянно задали тон советской словесности целого десятилетия. Тем удивительней, что соавторы испытали трудности с изданием «ЗТ». Переводы его уже вышли в США, Германии и Австрии, пиратское русское издание – в Берлине. А в СССР роман был известен лишь в журнальной публикации 1931 года. В 1933-м с санкции наркома просвещения Бубнова он вышел наконец отдельным изданием. Ходили слухи, что Бубнов исполнял волю не то Горького, не то Сталина.

Эх, дороги

Центральное место в сюжете русской сказки часто занимает дорога. С виду она прямоезжая, но ее может и заколодить. На ней приходится износить три пары железных башмаков и изгрызть три железных хлеба. Напившись из копытца, здесь можно стать козленочком. Хотя по обочинам имеются и другие соблазны: печь, потчующая пирожками, и яблонька, оделяющая яблоками. Вот и прямые сказочно-былинные мотивы «ЗТ» связаны с сельскими проселками. Первое отступление в фольклорную сторону ждет читателей на пути в Черноморск: «Между древним Удоевым, основанным в 794 году, и Черноморском, основанным в 1794 году, лежали тысяча лет и тысяча километров грунтовой и шоссейной дороги.

За эту тысячу лет на магистрали Удоев – Черное море появлялись различные фигуры. Двигались по ней разъездные приказчики с товарами византийских торговых фирм. Навстречу им из гудящего леса выходил Соловей-разбойник, грубый мужчина в каракулевой шапке. Брели по этой дороге завоеватели со своими дружинами, проезжали мужики, с песнями проходили странники.

Жизнь менялась с каждым столетием. Менялась одежда, совершенствовалось оружие, были усмирены картофельные бунты. Люди научились брить бороды. Полетел первый воздушный шар. Были изобретены железные близнецы – пароход и паровоз. Затрубили автомашины.

А дорога осталась такой же, какой она была при Соловье-разбойнике.

Горбатая, покрытая вулканической грязью или засыпанная пылью, ядовитой, словно порошок от клопов, протянулась отечественная дорога мимо деревень, городков, фабрик и колхозов, протянулась тысячеверстной западней. По ее сторонам, в желтеющих, оскверненных травах, валяются скелеты телег и измученные, издыхающие автомобили».

«ЗТ» начинается с оды пешеходу, которого повсюду теснят автомобилисты. Затем нашим вниманием завладевает автопробег (с развернутыми мореходными сравнениями). А по пути из Черноморска героям приходится часть пути одолеть пешком. Яков Лурье-Курдюмов заметил, что в «ЗТ» переосмыслены гоголевские мотивы дороги и птицы-тройки: «Давно уже ехидные люди обратили внимание на то, что внутри этой чудной тройки сидит Павел Иванович Чичиков... Ильф и Петров дали свой вариант гоголевской тройки. Это – автопробег, настоящий, а не тот, который имитировали жулики – пассажиры «Антилопы». Впрочем, Лурье задается вопросом, кто же участвует в этом автопробеге: «Некий Клептунов, профессор Песочников, товарищ Нежинский и писательница Вера Круц... Фамилия Клептунова напоминает греческий глагол клепто (воровать) и известное слово «клептоман». Вера Круц больше всего напоминает Веру Инбер, землячку авторов, к которой и они, и другие коллеги обычно относились не очень серьезно». Фамилия Клептунов напоминает и глагол «клепать» (в переносном значении – возводить напраслину, клеветать). По той же логике профессор Песочников приводит на ум забытый глагол «пропесочить», исторически связанный со сталинскими чистками. Вера-Круц (Веракрус) – укрепленный город в Мексике, который никто не атакует (о нем писал Маяковский). А товарищ Нежинский (происходящий из Нежина) возвращает нас к Гоголю и отсылает к неге, неуместной в контексте автопробега.

В сценах путешествия Остапа в литерном поезде и смычки Восточной магистрали расцветает железнодорожная тема. Затем Остап и Корейко преодолевают пустыню на верблюдах. А в конце романа Бендеру снова приходится путешествовать на поездах в тщетных попытках избыть свою миллионерскую участь. Кончается «ЗТ» сценою пешего перехода границы по льду реки.

Бендер и Воробьянинов, отец Федор, троица Балаганов–Паниковский–Козлевич показаны как люди дороги. Это касается и Корейко – в романной предыстории и в туркестанских эпизодах. Чемоданчик со своим капиталом он держит в вокзальных камерах хранения. По словам Юрия Щеглова, «Корейко все время стоит одной ногой на дороге, ежеминутно готовый сорваться с насиженного места, бежать, сменить личину». Прочие герои статичны или инертны. Спецкорреспонденты из спецвагона ведут себя стереотипно, по заветам «плюшевого пророка», предсказавшего сценарий их путешествия. Инженеры-летуны Брунс и Талмудовский на самом деле любители комфорта и мечутся по стране в его поисках. Нэпман Кислярский успевает тысячу раз пожалеть, что отправился на отдых на Кавказ и в Крым, и мечтает отсидеться в доме предварительного заключения со своей заветной корзинкою.

Остап трижды испытывает зависть: при виде автопробегов Персицкого и Клептунова и при столкновении с бродячим племенем студентов в вагоне (здесь он даже теряет лицо, понимая, что не выдерживает конкуренции с этими молодыми дикарями).

Камень на распутье

Но вернемся к экипажу «Антилопы» – теперь уже на пути из Черноморска, где возникает еще одна знаменательная сцена.

«Три дороги лежали перед антилоповцами: асфальтовая, шоссейная и проселочная. Асфальт еще желтился от солнца, голубоватый пар стоял над шоссе, проселок был совсем темный и терялся в поле сейчас же за столбом. Остап крикнул на ворону, которая очень испугалась, но не улетела, побродил в раздумье на перекрестке и сказал:

– Объявляю конференцию русских богатырей открытой! Налицо имеются: Илья Муромец – Остап Бендер, Добрыня Никитич – Балаганов и Алеша Попович – всеми нами уважаемый Михаил Паниковский.

Козлевич, пользуясь остановкой, заполз под «Антилопу» с французским ключом, а потому в число богатырей включен не был».

В ходе недолгого совещания Остап предрекает, что асфальт приведет их в какой-нибудь «зерновой гигант». Шоссе обещает встречу с «нетактичными колхозниками». Зато проселок сулит гораздо больше: «Вот он – древний сказочный путь, по которому двинется «Антилопа». Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет! Здесь еще летает догорающая жар-птица, и людям нашей профессии перепадают золотые перышки. Здесь сидит еще на своих сундуках кулак Кащей, считавший себя бессмертным и теперь с ужасом убедившийся, что ему приходит конец. Но нам с вами, богатыри, от него кое-что перепадет... Адам! Мы едем!»

Важен и камень с надписью: «Владения отставного майора Волк-Лисицкого», который становится для Паниковского надгробным. От этого камня расходятся дороги героев. Здесь скрещены и важнейшие мотивы: оборотничество (европейские верфольфы и вулкодлаки, китайские лисы-оборотни) и предсказание судьбы. В сказке такой камень пророчит смерть героя, женитьбу или утрату коня. И действительно, «Антилопа» терпит крушение невдалеке от места гибели Паниковского. А первый вариант «ЗТ» кончался женитьбой Остапа на Зосе.

Медный всадник и Золотой теленок

Эпизод, где богатырь терпит фиаско в сельской глубинке, есть в былине о Вольге Буславличе. В пути этот Вольга встречается с титаническим пахарем Микулой Селяниновичем. Ни Вольга, ни его дружина не могут поднять сохи Микулы. Кобыла землепашца легко обгоняет коня Вольги и т.д. У незадачливого Вольги есть более древний вариант – богатырь Волх Всеславлевич. Былинное житие его обнаруживает удивительное сходство с похождениями Бендера. Но об этом мы расскажем отдельно, пока же коснемся поединка Остапа и Корейко. Вячеслав Вс. Иванов и Владимир Топоров выдвинули в свое время теорию «основного мифа» восточных славян. Теория эта считается спорной, но в нашем случае прекрасно работает. Очень коротко: жена громовника Перуна изменяет ему со «скотьим богом» Велесом, имеющим змеиные черты. Перун преследует гада; Велес прячется под деревом и под камнем, обращается в человека, коня и корову. Перун сокрушает дерево и крошит камень; битва кончается дождем, приносящим плодородие, и повторяется вечно. Былинный Волх носит черты как Перуна (связь с мотивом грома), так и Велеса (зачат от змея, наделен талантами оборотня, умеет прятаться от врага). Прототипом Волха и Вольги считается князь Олег (умер в 912-м). Вещим его прозвали после византийского похода; слова того же корня – «вещун» и «ведьма». «Повесть временных лет» сообщает, что Олег погиб от укуса змеи и был похоронен в Киеве на горе Щековице. Легенда о пророчестве волхва и черепе коня, из которого выползает змея, – обращенный вариант «основного мифа».

В «ЗТ» также можно обнаружить следы вечного поединка Громовника и Змея. Остапа-громовержца мы можем наблюдать, например, в черноморском газоубежище, где он разражается раскатами «вулканического хохота». Противник Остапа – «скотий бог» Корейко, который именуется Золотым теленком и которому Остап заявляет: «Вы произошли не от обезьяны, как другие люди, вы произошли от коровы». Змеиные черты Корейко обнаруживает в сцене учебной газовой тревоги перед тем, как Остапа ввергают в газоубежище-узилище. Натянув противогаз, подпольный миллионер демонстрирует «потрясающую харю с водолазными очами и резиновым хоботом», причем неотличимую от других подобных харь (мотив многоглавой гидры). Фамилия змея-миллионера восходит к названию мясного деликатеса (позднее к Корейко применяется еще и прозвание Ветчинное рыло). Важна и способность Корейко к перевоплощениям, пусть не столь картинная, как у Остапа.

Семантика библейского Золотого тельца достаточно известна. В европейской культуре Нового времени Золотой телец – знак богатства, алчности и власти денег. При этом осуждается не золото как таковое (традиционная семантика золота многозначна и амбивалентна), но пристрастие к сотворению ложных кумиров. Золотой телец соотносится в романе с Золотым руном и Медным всадником. Напомним финальную сцену после неудачной битвы Остапа с пограничниками: «Разжав руку, Бендер увидел на ладони плоскую медную пуговицу, завиток чьих-то твердых черных волос и чудом сохранившийся в битве орден Золотого руна». Юрий Щеглов полагает, что этот орден – «символическая виньетка» в конце дилогии, посвященной погоне за сокровищами. «Золотое руно – драгоценный объект поиска в мифе об аргонавтах; согласно некоторым толкованиям, оно выражает одновременно идеалистические устремления, «поиск истины и духовной чистоты» и неверный путь к достижению идеала».

Стоит обратить внимание и на драгоценную шубу Бендера. Он «строил ее четыре месяца, строил как дом, изготовлял чертежи, свозил материалы»; в недра ее упрятаны брильянты и «бранзулетки». Комментаторы видят здесь сходство с шинелью Акакия Башмачкина, которого также насильственно раздевают в холодную пору. Мы же напомним одну из версий происхождения образа Золотого руна: в древней Колхиде для промывания породы золотоносных ручьев использовались бараньи шкуры, в которых оседал золотой песок. Не менее важна в этой финальной сцене медная пуговица. В «ЗТ» не раз упомянуты медальный профиль Остапа, его «точеное, словно выбитое на монете лицо» и медная ладонь. В вагоне поезда миллионер Остап поет студентам куплет о Медном всаднике:

У Петра Великого

близких нету никого,

только лошадь и змея –

вот и вся его семья.

Петербургский Медный всадник – воплощение все того же «основного мифа» восточных славян. Всадник-император здесь топчет врага-змея. Точно так же «медный всадник» Остап противостоит «золотому теленку» Корейко.


Читайте также


Закон не запрещает старушкам лазать по деревьям

Закон не запрещает старушкам лазать по деревьям

Ольга Камарго

70 лет Карлсону, 80 лет Пеппи Длинныйчулок, 105 – переводчице Лилианне Лунгиной

0
3236
Три античных источника естествознания

Три античных источника естествознания

Вадим Розин

Эмпирические знания, идеальные объекты и философские представления о познании

0
3469
От скалодромов до цифровых лабораторий: как гранты Эн+ меняют городскую среду

От скалодромов до цифровых лабораторий: как гранты Эн+ меняют городскую среду

Василий Столбунов

0
2381
У белорусов появился национальный духовный центр

У белорусов появился национальный духовный центр

Михаил Стрелец

Спасо-Евфросиниевский монастырь в Полоцке отмечает 900-летие

0
784

Другие новости