В последний рабочий день января начальник Главного управления воспитательной работы Вооруженных сил РФ генерал-лейтенант Анатолий Башлаков выступил с неожиданным заявлением: «То, что говорится в СМИ о якобы сокращении до 70% должностей офицеров-воспитателей в рамках преобразований по переходу армии к новому облику, не соответствует действительности. Решение о масштабной ликвидации должностей офицеров-воспитателей, в том числе упразднении заместителей командиров рот и батальонов по воспитательной работе, пока не принято руководством Вооруженных сил», – сказал генерал.
Заявление весьма симптоматичное. Ранее сообщалось и даже публиковались соответствующие документы за подписью начальника Генерального штаба о том, что планируется сократить около 70% должностей офицеров-воспитателей в связи с переходом армии к новому облику. Из 17,5 тыс. военных воспитателей к концу 2009 года в войсках останутся около 5 тыс. специалистов. Полностью упразднялись должности офицеров-воспитателей в звене рота–батальон. Судя по тому, что во главе новой структуры должна стать советник министра обороны Екатерина Приезжева, можно смело предположить, что концепция в целом дело ее рук. Понятно, что ни военных училищ, ни военных академий не оканчивала, «роту как центр воспитательной работы» не осваивала на практике.
Генералы сопротивляются: как так в период активной борьбы с дедовщиной, высокими показателями самоубийств среди военнослужащих, другими многочисленными негативными явлениями в казарме можно оставить командира без помощников-специалистов? Кажется, будет дан задний ход новой воспитательной концепции.
Сопротивление военной общественности проявилось и на другом направлении реформирования – военного образования. Еще один симптом. Программой реорганизации военно-учебных заведений предусматривается, что из 65 военных училищ и академий будет создано 10 учебно-научных центров. На выходе реформаторы представили список уже 16 военных вузов. Факт есть факт – изменения, существенные, внесены.
То, что многие преобразования недостаточно проработаны, проявляется не только в принципиальных вопросах жизни армии и флота, но и во множестве мелких деталей. Последняя из них – объявление 1 февраля днем начала перехода почти к трехгодичному обучению сержантов-контрактников. В календарь не посмотрели, а это воскресенье, святой день в войсках: никого без острой надобности «не кантовать». Кроме того, замминистра генерал Панков заявил, что пока сержантов будут готовить в шести вузах Минобороны, а «с 1 сентября эта подготовка сержантов будет вестись уже во всех 48 военно-учебных заведениях». Так в чем же выражается экономия от переустройства военного образования – как было более 60 военно-учебных заведений, так и остается? Кадров потребуется не меньше, да и в финансировании мало что может измениться.
Несколько ранее президент страны подписал указ об окончательной численности реформированной армии. Указан срок – 2016 год. Почему, если армейские преобразования, со слов окружения министра обороны, будут завершены к 2012 году? Еще один симптом того, что в самом реформировании что-то не заладилось.
Довольно много накладок за первый месяц грандиозного похода к «новому облику Вооруженных сил». Где прорвет в очередной раз – не знают, думается, даже в Минобороны. Таково очевидное следствие пренебрежения общественным и экспертным мнением при разработке общего и частных планов военных преобразований.
США потратили 10 лет на создание профессиональной армии. Перед ними не стояло тех многих проблем, с которыми сталкиваются российские военные реформаторы. Тем не менее в России сроки оказались ужатыми в два-три раза. В США в этом процессе принимали участие широкие политические, общественные и экспертные структуры. Упрощение этого рабочего алгоритма лишь до структур советников министра обороны – залог ошибочных решений.
Глубокого реформирования военной системы ждут в России давно, и поэтому подходить следовало бы с высокой государственной ответственностью перед обществом.
Ярослав Вилков 
Дарья Гармоненко