Анастасия Башкатова
Главе Минэкономразвития Максиму Решетникову в обновленном правительственном прогнозе предстоит учесть все факторы: и внешние, и внутренние. Фото РИА Новости
Экономические прогнозы и в России, и в других странах теперь все чаще воспринимаются как инструмент идеологической борьбы, а не итог экономического анализа. В Минэкономразвития отреагировали на новые расчеты Международного валютного фонда (МВФ), который понизил оценку роста ВВП РФ в 2025 году с 1,5% до 0,9%. В министерстве напомнили, что международные институты не впервые выступают со сверхнегативными ожиданиями по поводу российских перспектив, но за последние годы ни одно из них не соответствовало фактам. Однако хоть оценки МВФ и выглядят пессимистичными, они вполне укладываются в диапазоны тех прогнозов, которые делали в том числе российские экономисты, включая экспертов Центробанка (ЦБ).
МВФ резко понизил прогноз роста для экономики России на 2025 год – сразу до 0,9% (предыдущая версия предполагала рост по итогам года на 1,5%). Как сообщила замдиректора исследовательского департамента МВФ Петя Коева-Брукс, ухудшение оценок обусловлено ужесточением экономической политики и снижением цен на нефть.
В ответ на это в Минэкономразвития пояснили, что международные финансовые институты не первый раз выступают с негативными прогнозами относительно развития российской экономики, но за последние годы ни одна из таких сверхконсервативных оценок еще ни разу не соответствовала факту. «В настоящее время мы разрабатываем свой прогноз, где будут учтены все факторы», – сообщили в ведомстве Максима Решетникова.
Новый прогноз МВФ действительно выглядит пессимистично, но его трудно назвать сенсационным или, например, поражающим воображение. Потому что похожие оценки ранее уже делали и российские эксперты, приводя разные диапазоны для ожидаемого по итогам года экономического роста.
Наиболее позитивно сейчас выглядят оценки самого Минэкономразвития. Апрельская версия правительственного прогноза предполагает рост ВВП России по итогам 2025 года на 2,5%. Но, как уже сообщили в ведомстве, эти цифры будут пересматриваться.
В июльском выпуске краткосрочного прогноза от Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН предполагается, что по итогам года экономический рост в России составит 1,8%.
Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) сейчас ожидает увидеть по итогам года рост российского ВВП на 1–1,4%. Причем ожидания экспертов в определенный момент начали ухудшаться. Так, в январе прогноз ЦМАКП на весь 2025-й предполагал рост на уровне 1,4–1,7%.
Центробанк 25 июля обнародовал очередной выпуск своего среднесрочного прогноза для экономики России. Там сохранена оценка ЦБ на текущий год, предполагающая, что рост ВВП РФ составит 1–2%.
Кроме того, ЦБ регулярно проводит макроэкономические опросы среди более чем 30 ведущих представителей банковского сектора и аналитического сообщества. И судя по июльской версии опроса, сейчас экспертное сообщество ожидает увидеть по итогам года рост российской экономики на 1,4%.
Но это медианная оценка – уровень, выше и ниже которого назвали ровно половина респондентов. Тогда как опрошенные Центробанком эксперты привели очень широкий диапазон оценок: его нижняя граница сейчас предполагает экономический рост лишь на 0,6%, а верхняя – на 2,1%.
Таким образом, по крайней мере нижняя граница прогнозов у всех оказалась примерно одинаковой, что и требовалось доказать таким пестрым перечислением цифр.
Судя по всему, сейчас экономические прогнозы и в России, и в других странах все чаще могут восприниматься скорее как инструмент идеологической борьбы, а не как итог сугубо экономического анализа. Так что теперь возникает и вопрос о том, а чем тогда в особых экономических и политических реалиях должен в первую очередь стать экономический прогноз для России.
Должен ли он оставаться констатацией текущих тенденций и на основе этого оценкой того, чем зафиксированные тенденции могут завершиться? Такой прогноз, кстати, вполне может оказаться в том числе неутешительным. Зато в этом случае срабатывает принцип: предупрежден – значит, вооружен. Зная, как и куда развивается ситуация, можно заранее подготовиться, чтобы в будущем минимизировать риски и смягчить негативные последствия.
Или же прогноз должен стать скорее умозрительной целью – путеводной звездой, в которую надо верить, которую надо достигать, даже если она нереалистична? Такой прогноз, конечно, будет сильно контрастировать с менее восторженными ожиданиями.
Другое дело, что негативные выводы тоже нельзя по умолчанию воспринимать как наиболее объективные: перспективы могут как переоцениваться одними заинтересованными лицами, так и недооцениваться другими, о чем, собственно, и предупреждают сейчас в правительственных ведомствах.
С одной стороны, на фоне происходящей трансформации мировой экономики и скорости многих изменений сейчас, как пояснила доцент Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова Екатерина Новикова, в принципе довольно сложно прогнозировать точные цифры показателя ВВП по странам. Но, безусловно, можно говорить о тенденциях – рост, стагнация, спад.
С другой стороны, на фоне глобальной перестройки экономики действительно «идет жесточайшая конкуренция одних торговых объединений против других» – в частности, США против Китая и России. Так как международные финансовые институты выстроены на базе западного блока стран, то и прогнозы экономических показателей у них тоже формируются соответствующим образом, полагает эксперт.
Впечатление, что экономические прогнозы становятся идеологическим инструментом действительно могло сложиться из-за усилившейся геополитической фрагментации в мире, отметила руководитель отдела компании «Финам» Ольга Беленькая. Например, эксперт обратила внимание на то, что прогнозы по рынку нефти от ОПЕК и Международного энергетического агентства обычно заметно расходятся: ОПЕК как объединение экспортеров нефти чаще более оптимистично оценивает перспективы спроса, чем Международное энергетическое агентство, представляющее интересы в основном развитых экономик – импортеров энергоресурсов.
Начальник отдела Института комплексных стратегических исследований Сергей Заверский тоже указал на то, что доверие к зарубежным прогнозам по поводу перспектив экономики России сейчас действительно ниже, чем было раньше. Но, по его мнению, причина не только в том, что в последние годы международные институты довольно сильно промахивались со своими оценками.
«Большая проблема сейчас заключается в доступности данных для прогнозов. И очевидно, что для таких международных структур, как МВФ, это может особенно сильно затруднять расчеты. Российские прогнозисты могут быть более гибкими как в попытках получить необходимые данные, в том числе косвенными методами, так и в плане работы с моделями для прогнозирования», – считает Заверский.
|
|
Рост российского ВВП. За 2025 год и далее – прогноз опрошенных Центробанком аналитиков (в процентах, в годовом сопоставлении). Аналитики приводят широкий диапазон оценок. Источник: Центробанк |
Но одновременно с этим, говоря о конкретных показателях, часть российских экспертов все же увидели в том числе повод для того, чтобы отчасти согласиться с оценками МВФ.
«Комментарий Минэкономразвития абсолютно верно подчеркивает, что прогнозы международных финансовых организаций сильно недооценивали рост российской экономики в 2023–2024 годах. Справедливости ради, и среди российских прогнозистов в начале 2023 года мало кто рассчитывал, что экономика будет расти темпами выше мировых. Но сейчас, к сожалению, прогноз МВФ выглядит вполне реалистичным», – сообщил «НГ» главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин.
Также примечательно, что мнения экспертов о том, чем в итоге должен стать экономический прогноз в России, несколько разошлись. «Для нашей экономики прогнозный показатель ВВП должен быть в большей степени целеполаганием, – считает Новикова. – А в случае его недостижения он может рассматриваться как возможность проработки слабых мест в экономике».
В то же время, по словам Беленькой, ценность прогноза состоит в его объективности, насколько это в принципе возможно. «При этом если речь идет об официальном прогнозе, то есть смысл в разделении прогнозов не только на базовый (наиболее вероятный на основе текущих тенденций) и консервативный (рассчитанный для неблагоприятного сценария), но и целевой (с более высокими темпами роста, для реализации которых необходимо предпринять определенные меры)», – пояснила она.
По словам Широва, важнейшая функция прогноза – оценка последствий тех или иных действий или бездействия экономических властей. «Кроме того, он позволяет смотреть на развитие экономики в условиях согласованности и взаимосвязанности показателей, что важно для того, чтобы понимать диапазон возможных изменений ключевых показателей и ориентироваться на него при формировании политики. В том числе антикризисной», – говорит Широв. Одновременно с этим экономист отметил, что прогноз – «это скорее не предсказание, а инструмент обоснования экономической политики».
Заверский, в свою очередь, обратил внимание на то, что при всей критике в адрес западных прогнозистов в российских прогнозах сейчас тоже есть свои недочеты. Их основная проблема в том, что они представляют собой набор сценариев, различающихся той или иной комбинацией в первую очередь внешних факторов.
«Например, как правило, все прогнозы отталкиваются от цены на нефть. Также в расчет берется ситуация с инфляцией за рубежом, с денежно-кредитной политикой, с санкциями. Конечно, этому есть обоснования. Но плохо, что не делается следующего шага», – считает Заверский.
А следующий шаг – это, по мнению эксперта, включение в сценарии комбинации мер еще внутренней экономической политики: бюджетно-налоговой, денежно-кредитной, тарифной, регуляторной, политики по развитию транспортно-логистической системы, причем с оценкой эффектов не только в краткосрочном плане (на 1 год), но и в среднесрочном (3–5 лет).
Такой подход, как считает Заверский, позволил бы более прагматично относиться к выбору тех или иных экономических мер и при этом соотносить ожидания на предстоящий период с национальными целями развития, которые, в частности, предполагают «обеспечение темпа роста валового внутреннего продукта страны выше среднемирового».
«Точный прогноз необходим в том числе для составления бюджета. И для оценки потребностей экономики в развитии транспортной, энергетической и другой инфраструктуры», – пояснил Копейкин. Но и он тоже напомнил о долгосрочной цели, которая была четко сформулирована в президентском указе – экономика в перспективе должна и дальше расти темпами выше мировых, как это было последние два года.
И вне зависимости от идеологических установок западных прогнозистов, которые могут нагнетать в своих выводах негатив, в любом случае сейчас нужно открыто говорить о тех рисках, которые могут помешать России в этом году и в последующем периоде выйти на приемлемые темпы экономического роста.
«Риски в экономике сейчас высоки, и ненулевой выглядит вероятность наступления рецессии, – считает Копейкин. – Ситуация требует скорейших скоординированных действий».
По его мнению, это не только такая мера, как заметное смягчение денежно-кредитной политики (мера, отметим, до сих пор вызывающая бурные дискуссии по поводу сферы влияния ЦБ). Это также стимулирование инвестиций, максимальное облегчение условий для предпринимательской деятельности.
