Ручной труд по-прежнему в цене

Чернокожая принцесса сперва поработает в ресторане официанткой...
Кадр из мультфильма «Принцесса и Лягушка»

На «Принцессу и Лягушку» в перечне новогодних киноразвлечений обращаешь внимание уже потому, что это первая за долгое время рисованная мультипликационная работа студии Уолта Диснея. Дисней, возвращаясь к традиционному способу, тем самым вновь открывает полемику между сторонниками трехмерной анимации нового поколения и адептами плоскостной двухмерной прорисовки, давно и громко кричащими о благоприятном влиянии двухмерной системы рисованных координат на развитие детского воображения.

Трудно объяснить мотивы неожиданного возвращения в то ремесленное прошлое, когда приходилось дни и ночи проводить с карандашом и ластиком в руке; по всей видимости, не в пристрастии к гештальтпсихологии надо искать объяснение. Коммерчески такой откат себя вполне оправдывает – в США, например, рисованная «Рыбка Поньо» Миядзаки собрала не так уж и мало. Но создатели, Джон Маскер и Рон Клементс, не забыли себя подстраховать, пустив нужное объяснение по сюжетному канту. Они поместили действие в 20-е годы XX века (о компьютерах тогда слыхом никто не слыхивал, да и рисованные мультфильмы были в новинку) в Новый Орлеан (город, который в силу известных обстоятельств никогда не станет прежним, то есть, по сути, ставший частью безвозвратно ушедшего прошлого). Эти пространственно-временные допущения позволяют не гнаться за новыми технологиями, а, наоборот, нажать на традицию.

Этот нажим сквозит отовсюду. С одной стороны, традиция собирает сюда персонажных прототипов со всех диснеевских рисованных сказок: в принце Навине узнаешь принца Эрика из «Русалочки», в светлячке Рее – краба Себастьяна оттуда же, в камергере – злодейского прихвостня из «Красавицы и Чудовища», колдун Фасилье – это ведьмак Распутин из «Анастасии», а в чертах и походке крокодила-джазиста Луи угадывается Балу из «Маугли». С другой стороны, видна огромная работа с документальным материалом по восстановлению архитектурного облика Нового Орлеана. Более 50 тыс. фотографий воплощается в фасадах населивших мультипликационный город домов – с причудливыми балкончиками во Французском квартале, со строгостью линий на улицах для богатеев. По углам ютятся кафе, и сейчас туда можно зайти: будете в Новом Орлеане, загляните в Chef Duke's кафе в доме 118 по Декатур-стрит. По мостовым разъезжают трамваи, самые что ни на есть старые, ходившие по круговым коротким путям, которые позже будут катать безумную Бланш Дюбуа. Диснеевская проекция города еще более усиливает это новоорлеанское безумие, помещая в него причудливо препарированный сказочный миф про Короля-Лягушонка, позаимствованный у братьев Гримм. Поцелуй – свидетель настоящего чувства – остается, однако притчевость под него подведена другая. Волшебство отступает вместе с традицией, на первый план выходит вполне человеческая мораль: вроде целуйся не целуйся, а если принцесса ненастоящая, если целуешься с бухты-барахты, то умей работать с последствиями.

Реалистичность проявляется и в нетрадиционном для диснеевских мультфильмов усложнении повествовательных техник в схеме Принцесса – Принц. До того характеры застывали в отправной сюжетной точке, и каждый добросовестно отрабатывал свою задачу: Принцесса ждала судьбоносной встречи с Принцем, изначально будучи доброй, милой, иногда по надобности работящей, Принц приходил, находил, целовал, женился. Здесь же в момент первого знакомства со зрителем принц Навин – развлекушник, форменный балбес, в силу своей королевской никчемности не приспособленный к жизни; чернокожая девушка Тиана, будущая Принцесса, в поте лица работает официанткой, чтобы скопить на собственный ресторан, занимая у жизни в долг, в откуп отдавая проходящую молодость. Фоном проходят религиозные намеки: путеводная (Вифлеемская?) звезда вдруг дехристианизируется и оказывается участником чудотворного процесса переселения душ, пришедшего из совсем других религиозных далей.

Самым большим экспериментом, пожалуй, можно считать режиссерский замысел: чудо обыкновенное, сокрытое за необыкновенным, история о мечте, всю драматичность которой нам не дано прочувствовать в силу временной удаленности от событий. Думаете, сбудутся мечтания чернокожей принцессы – стать успешным ресторатором, когда на дворе только-только 1920-е и место действия Америка?.. Лягушки тоже плачут, и вовсе не каждая потом превратится в принцессу.