Татьяна Зоммер
Люди превращаются в птиц...
Фото Ольги Максимовой
В марте всемирно известному итальянскому писателю и сценаристу Тонино Гуэрре исполняется 90 лет. Ставить его произведения берутся и известные режиссеры, и дебютанты. На Таганке Юрий Любимов готовит постановку поэмы «Мед», а на площадке «Открытой сцены» Антонина Краснова уже дает драматический танцспектакль «Стая птиц», поставленный по повести «Сто птиц».
Действо вызывает зыбкое ощущение полета. Изящная какофония звуков: кричащая реклама, сирены машин, крики вспугнутых птиц – создает вязкую среду города. И среди незримого хаоса на сцене распускается два цветка. Он и Она. Два хрупких летучих тела, связанных в танце незримой нитью человеческих отношений. У Гуэрры и Красновой люди летают. Несколько точных па, казалось бы, беспомощных взмахов крыльями-руками, и мы – птицы.
Повесть «Сто птиц» – сложенное из обрывков мыслей коллажное полотно. Собирая звуки, записывая их, главный герой повести – сеньор Пиладе пытается собрать рассеянные мысли-птицы в одну стаю. Но ему это никак не удается. Свою жену он тоже периодически теряет, даже если она находится в соседней комнате.
Несмотря на фрагментарность текста, танцспектакль Антонины Красновой выглядит на удивление цельным. Сам Гуэрра считает, что ей достаточно точно удалось перевести его литературу на язык хореографии. В насквозь символическом тексте повести много такого, что трудно выражается словами. За скобками остаются чувства, эмоции. Их заменяют возникающие при прочтении знаки, которые повисают в воздухе как иероглифы, означающие счастье присутствия близкого человека или горе его потери. Именно невербальное высказывание Гуэрры – легко, как посланный именно ей через время мячик, и вылавливает из воздуха Краснова. А затем точно воплощает в спектакле через язык тела.
Лишенный литературы Гуэрра в спектакле не беднеет, а приобретает телесную иероглифичность и духовную знаковость-притчевость. Четко выписанная жесткая конструкция не кажется жесткой. В причудливо изогнутом пространстве слово-пластики на наших глазах сходятся параллельные прямые писателя и режиссера-хореографа. Сценически прописанные позы читаются как стихи.
В танцспектакле «мужской» вербальный символизм Тонино переплетается с «женским» пластическим символизмом Ан-Тонины и становится общечеловеческой притчей. Соединяясь в танце актеров на фоне отчаяния и землетрясения, они становятся парой – со-авторами. В философских воззрениях Тонино все связано. И Антонина вторит ему, но по-своему. Для нее эффект бабочки выглядит проще: невнимание к жене способно привести к вселенской катастрофе. Птица-женщина вылетает мыслями в другую в реальность. Превращается в бомжа. Ее проклятия обрушиваются снежной лавиной. В мире наступает абсолютная тишина – смерть. А в зале – ощущение катастрофы. Сердце замирало, когда полностью исчезал звук и гас свет. И екало, когда из темноты – заново – расцветал танец. Как подтверждение цикличности смерти и возрождения.
Целая стая птиц сыграна тремя актерами. Сеньора Пиладе, собирателя звуков, играет танцевальный актер Павел Жуков. Его жену играет бывшая ученица Красновой – Евгения Долгалева. Евгения Андрианова играет бомжиху. Ей удается сочетать игру, танец и перформанс. И настоящий Гуэрра тоже начинается именно с нее. Шуршания листьев под ногами, шаркающей походки бредущего сквозь мизансцены рассказчика.
Танцспектакль «Стая птиц» – разговор по душам и о душе Антонины Красновой с самим Тонино Гуэррой. И это – новый и одновременно древний язык разговора Режиссера Танца с Автором Текста. Антонине Красновой все же удалось собрать – пусть не «Сто птиц», но хотя бы три из них – в «Стаю┘»
