Александр Ципко
Сегодня многие российские политики обвиняют Хрущева в том, что его доклад на XX съезде КПСС в конечном счете привел к смерти СССР в 1991 году. Фото с сайта www.goskatalog.ru
Интерес к докладу Никиты Хрущева, зачитанному с высокой партийной трибуны в 1956 году, увеличивается по мере роста настроений в стране по реабилитации Иосифа Сталина. Чем выше авторитет Сталина как великого полководца и выдающегося государственного деятеля, тем сильнее критика Хрущева, теперь уже обвиняемого в очернительстве 30-летнего руководства Сталина страной. Напомним, летом съезд КПРФ принял резолюцию о признании ошибочным доклада Хрущева о культе личности на XX съезде КПСС.
Скажу сразу, никакого очернительства в докладе Хрущева не было. Но понятно, что лидеры КПРФ не могут возродить в своем электорате веру в социализм и ценности марксизма, не укрепляя растущий во время СВО авторитет Сталина. Доклад Геннадия Зюганова на ХIХ съезде КПРФ в июле этого года, резолюция этого съезда «О восстановлении полноты исторической справедливости в отношении Иосифа Виссарионовича Сталина» ставят его образ «среди тех выдающихся предков, кто создал славу и могущество Отечества».
Но поражает, что обвиняют Хрущева в подрыве советской государственности не только лидеры КПРФ, но и лидеры Думы, лидеры «Единой России», которые говорят, что его доклад в конечном счете привел к смерти СССР в 1991 году.
Нынешняя кампания по утверждению Сталина как выдающегося государственного деятеля ведет к отрицанию ценности августовской демократической революции 1991 года, которая привела к созданию Российской Федерации и Конституции РФ 1993 года, устанавливающей «права и свободы личности», противостоящие коммунистической идеологии распавшегося СССР. Дело доходит до того, что возвращение к антикоммунистической идеологии августовской революции 1991 года приравнивается к русофобии, сегодня обсуждается вопрос об уголовном преследовании за антисоветизм.
Парадоксальная ситуация: Хрущев, который своей политикой очеловечивания жизни советских людей вернул из тюрем и ссылок к детям и родителям сотни тысяч людей, который сумел переселить из бараков и коммуналок в квартиры миллионы людей, который дал многим советским людям счастье полноценной жизни, осуждается как враг русского народа.
Идея генеральной чистки
Заслуга доклада Хрущева состоит в том, что он попытался доказать: репрессии Сталина не имеют никакого отношения к идеалам социализма, они – следствие его психологических особенностей. Хрущев пытался доказать, что был возможен другой социализм, социализм, о котором говорит Ленин в своем политическом завещании: «Помимо всего великого, что сделал В.И. Ленин для победы рабочего класса и трудового крестьянства, для победы нашей партии и претворения в жизнь идей научного коммунизма, его проницательность проявилась и в том, что он своевременно подметил в Сталине именно те отрицательные качества, которые привели позднее к тяжелым последствиям. Озабоченный дальнейшими судьбами партии и Советского государства, В.И. Ленин дал совершенно правильную характеристику Сталину, указав при этом, что надо рассмотреть вопрос о перемещении Сталина с должности генерального секретаря в связи с тем, что Сталин слишком груб, недостаточно внимателен к товарищам, капризен и злоупотребляет властью».
Хрущев отвергает сталинское утверждение, что по мере побед в социалистическом строительстве растет сопротивление остатков эксплуататорских классов: «Ленин применял суровые меры в самых необходимых случаях, когда в наличии были эксплуататорские классы, бешено сопротивлявшиеся революции, когда борьба по принципу «кто кого» неизбежно принимала самые острые формы, вплоть до гражданской войны. Сталин же применял самые крайние меры, массовые репрессии уже тогда, когда революция победила, когда укрепилось Советское государство, когда эксплуататорские классы были уже ликвидированы и социалистические отношения утвердились во всех сферах народного хозяйства, когда наша партия политически окрепла и закалилась как количественно, так и идейно. Ясное дело, что здесь были проявлены со стороны Сталина в целом ряде случаев нетерпимость, грубость, злоупотребление властью. Вместо доказательств своей политической правоты и мобилизации масс он нередко шел по линии репрессий и физического уничтожения не только действительных врагов, но и людей, которые не совершали преступлений против партии и Советской власти. В этом никакой мудрости нет, кроме проявления грубой силы, что так беспокоило В.И. Ленина».
Хрущев показывает, что после окончания войны мы стали свидетелями «полной утраты Сталиным чувства реальности» и его высокомерного отношения не только к отдельным лицам внутри страны, но и в отношении целых партий и стран.
Николай Бухарин накануне смерти в своем письме в ЦК писал: «Есть что-то великое и смелое в политической идее генеральной чистки. Все окажутся под подозрением… Таким образом руководство получит для себя полные гарантии». Массовые репрессии породили всеобщий страх оказаться жертвой доноса и репрессий, поразительную покорность советских людей сталинской власти. Хрущев потому и лишился власти в 1964 году, что он уже не имел моральных сил для репрессий, без которых всевластие руководителя СССР было невозможно.
Обходя трагедию коллективизации
Хрущев в своем докладе ничего не говорит о репрессиях, вызванных, к примеру, насильственной коллективизацией, изъятием у голодающих крестьян в 1932–1933 годах запасов хлеба, которые привели к гибели, по разным оценкам, от 6 до 7 млн человек. Для Хрущева как коммуниста не существует правды о репрессиях, спровоцированных трагедией социалистического строительства: только путем насилия можно было заставить русского крестьянина отказаться от права быть собственником земли и стать колхозником.
Что же касается репрессий Сталина, вызванных его подозрительностью, мстительностью, то тут Хрущев все рассказывает в деталях:
«Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937–1938 годах «врагами», в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т.п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения. Комиссия представила в Президиум ЦК большой документальный материал о массовых репрессиях против делегатов XVII партийного съезда и членов Центрального Комитета, избранного этим съездом. Этот материал был рассмотрен Президиумом Центрального Комитета.
Установлено, что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на XVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937–1938 годах) 98 человек, то есть 70 процентов. (Шум возмущения в зале.)
Что собой представлял состав делегатов XVII съезда? Известно, что 80 процентов состава участников XVII съезда с правом решающего голоса вступили в партию в годы революционного подполья и Гражданской войны, то есть до 1920 года включительно. По социальному положению основную массу делегатов съезда составляли рабочие (60 процентов делегатов с правом решающего голоса).
Поэтому совершенно немыслимо было, чтобы съезд такого состава избрал Центральный Комитет, в котором большинство оказалось бы врагами партии. Только в результате того, что честные коммунисты были оклеветаны и обвинения к ним были фальсифицированы, что были допущены чудовищные нарушения революционной законности, 70 процентов членов и кандидатов ЦК, избранных XVII съездом, были объявлены врагами партии и народа.
Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины – 1108 человек. Уже один этот факт говорит, насколько нелепыми, дикими, противоречащими здравому смыслу были обвинения в контрреволюционных преступлениях, предъявленные, как теперь выясняется, большинству участников XVII съезда партии. (Шум возмущения в зале.)»
Репрессии и война
У Хрущева хватает смелости сказать, что убийство Сталиным накануне войны с Гитлером 80% командного состава привело к трагедии 1941 года:
«Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело также то обстоятельство, что на протяжении 1937–1941 годов, в результате подозрительности Сталина, по клеветническим обвинениям, истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке.
Политика широких репрессий против армейских кадров имела еще и те тяжкие последствия, что она подрывала основу воинской дисциплины, так как на протяжении нескольких лет командиров всех степеней и даже солдат в партийных и комсомольских ячейках приучали к тому, чтобы «разоблачать» своих старших командиров, как замаскировавшихся врагов. (Движение в зале.) Естественно, что это отрицательно сказалось в первый период войны на состоянии воинской дисциплины.
А ведь до войны у нас были превосходные военные кадры, беспредельно преданные партии и Родине. Достаточно сказать, что те из них, кто сохранился, я имею в виду таких товарищей, как Рокоссовский (а он сидел), Горбатов, Мерецков (он присутствует на съезде), Подлас (а это замечательный командир, он погиб на фронте) и многие, многие другие, несмотря на тяжелые муки, которые они перенесли в тюрьмах, с первых же дней войны показали себя настоящими патриотами и беззаветно дрались во славу Родины. Но ведь многие из таких командиров погибли в лагерях и тюрьмах, и армия их не увидала».
Несомненно, чистка руководства армии накануне войны спровоцировала желание Гитлера начать войну с СССР. «Начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель на Нюрнбергском процессе заявил, что накануне вторжения в СССР некоторые немецкие генералы пытались предостеречь фюрера от преждевременного нападения, считая Красную армию весьма сильным противником. Однако у того после сталинских репрессий в армии сложилось о РККА совершенно иное мнение. Он неоднократно заявлял военным чинам из своего ближайшего окружения: «Первоклассный состав высших советских военных кадров истреблен Сталиным в 1937 году. Таким образом, необходимые умы в подрастающей смене еще пока отсутствуют».
В 1937–1938 годах было репрессировано более 15 тыс. военных высшего командного состава, а в 1938 году в армии уже фиксировался недостаток 39 тыс. высших и старших командиров, что катастрофически сказалось на ее качественном состоянии накануне и в первые годы Великой Отечественной войны.
Я бы посоветовал тем, кто сегодня поклоняется гениальности Сталина, соединить количество людей, репрессированных им во время Большого террора, с количеством наших потерь, которые были вызваны убийством высшего командного состава армии накануне войны с фашистской Германией.
Хрущев в докладе доказывал, что страхи Сталина стать жертвой какой-либо провокации обернулись миллионами жертв в первые месяцы войны:
«В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом «внезапности» нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности. Как только Гитлер пришел к власти в Германии, он сразу же поставил перед собой задачу разгромить коммунизм. Об этом фашисты говорили прямо, не скрывая своих планов. Для осуществления этих агрессивных планов заключались всевозможные пакты, блоки, оси, вроде пресловутой оси Берлин–Рим–Токио. Многочисленные факты предвоенного периода красноречиво доказывали, что Гитлер направляет все свои усилия для того, чтобы развязать войну против Советского государства, и сконцентрировал большие войсковые соединения, в том числе танковые, поблизости от советских границ.
Из опубликованных теперь документов видно, что еще 3 апреля 1941 года Черчилль через английского посла в СССР Криппса сделал личное предупреждение Сталину о том, что германские войска начали совершать передислокацию, подготавливая нападение на Советский Союз. Само собой разумеется, что Черчилль делал это отнюдь не из-за добрых чувств к советскому народу. Он преследовал здесь свои империалистические интересы – стравить Германию и СССР в кровопролитной войне и укрепить позиции Британской империи. Тем не менее Черчилль указывал в своем послании, что он просит «предостеречь Сталина с тем, чтобы обратить его внимание на угрожающую ему опасность». Черчилль настойчиво подчеркивал это и в телеграммах от 18 апреля, и в последующие дни. Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий.
Следует сказать, что такого рода информация о нависающей угрозе вторжения немецких войск на территорию Советского Союза шла и от наших армейских и дипломатических источников, но в силу сложившегося предвзятого отношения к такого рода информации в руководстве она каждый раз направлялась с опаской и обставлялась оговорками.
Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносил: «Советский подданный Бозер... сообщил помощнику нашего морского атташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Латвию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах...»
В своем донесении от 22 мая 1941 года помощник военного атташе в Берлине Хлопов докладывал, что «...наступление немецких войск назначено якобы на 15.VI, а возможно, начнется и в первых числах июня...».
В телеграмме нашего посольства из Лондона от 18 июня 1941 года докладывалось: «Что касается текущего момента, то Криппс твердо убежден в неизбежности военного столкновения Германии и СССР – и притом не позже середины июня. По словам Криппса, на сегодня немцы сконцентрировали на советских границах (включая воздушные силы и вспомогательные силы частей) 147 дивизий...»
Несмотря на все эти чрезвычайно важные сигналы, не были приняты достаточные меры, чтобы хорошо подготовить страну к обороне и исключить момент внезапности нападения.
Нельзя не вспомнить в этой связи и такой, например, факт. Незадолго до нападения гитлеровских армий на Советский Союз Кирпонос, будучи командующим Киевского Особого военного округа (он впоследствии погиб на фронте), написал Сталину, что немецкие армии подошли к Бугу, усиленно подготовляют все к наступлению и в ближайшее время, видимо, перейдут в наступление. Учитывая все это, Кирпонос предлагал создать надежную оборону, вывести тысяч 300 населения из пограничных районов и создать там несколько мощных укрепленных полос: вырыть противотанковые рвы, создать укрытия для бойцов и т.д.
Когда фашистские войска уже вторглись на советскую землю и начали военные действия, из Москвы последовал приказ – на выстрелы не отвечать. Почему? Да потому, что Сталин вопреки очевидным фактам считал, что это еще не война, а провокация отдельных недисциплинированных частей немецкой армии и что если мы ответим немцам, то это послужит поводом для начала войны».
Национальные трагедии
Хрущев решается сказать и о нарушении Сталиным основных принципов национальной политики советского государства:
«Так, уже в конце 1943 года, когда на фронтах Великой Отечественной войны определился прочный перелом в ходе войны в пользу Советского Союза, принято было и осуществлено решение о выселении с занимаемой территории всех карачаевцев. В этот же период, в конце декабря 1943 года, точно такая же участь постигла все население Калмыцкой автономной республики. В марте 1944 года выселены были со своих родных мест все чеченцы и ингуши, а Чечено-Ингушская автономная республика ликвидирована. В апреле 1944 года с территории Кабардино-Балкарской автономной республики выселены были в отдаленные места все балкарцы, а сама республика переименована в Кабардинскую автономную республику. Украинцы избежали этой участи потому, что их слишком много и некуда было выслать. А то он бы и их выселил. (Смех, оживление в зале.)
В сознании не только марксиста-ленинца, но и всякого здравомыслящего человека не укладывается такое положение – как можно возлагать ответственность за враждебные действия отдельных лиц или групп на целые народы, включая женщин, детей, стариков, коммунистов и комсомольцев, и подвергать их массовым репрессиям, лишениям и страданиям».
Но Хрущев ни слова не говорит о последствиях насильственной коллективизации, переселения в Сибирь семей так называемого кулачества. В процессе коллективизации широко применялась мера усиления: 2 млн крестьян было депортировано в Сибирь и Казахстан, из них около 600 тыс., половина из которых были дети, умерло, многие покончили жизнь самоубийством. Тем не менее политика коллективизации продолжалась и в 1932–1933 годах, она совпала с постигшим страну неурожаем. В результате голодало не менее 30 млн крестьян (в 1920–1921 годах – примерно в шесть раз меньше) и порядка 7 млн по всей стране погибло от голода.
Коммунистические фантазии
Трагедия, на мой взгляд, в том, что у нас после 70 лет советского эксперимента, когда стало ясно, что идею коммунизма можно воплотить в жизнь только по-сталински, находятся люди, которые предлагают вернуться назад к сталинскому социализму.
Мне кажется, настало время осознать, что мы посвятили ХХ век коммунистической утопии и заплатили за это страшную цену.
Во имя справедливости мы должны отказаться от нелепых по своей природе обвинений Хрущева в том, что он стремился подорвать идеологические основы советской власти. Не мог Хрущев, который мечтал приступить к началу коммунистического строительства после гарантий своего всевластия, ставить под сомнение не только ценности социализма, но и результаты сталинской коллективизации и индустриализации. Тот факт, что Хрущев жил фантазиями коммунизма, ощущал себя противником левой и правой оппозиции и идейно ничем не отличался от Сталина, к сожалению, нынешние политики откровенно игнорируют.
Дарья Гармоненко 
