Станислав Минин. Сегодня в Москве начинает свою работу трехдневный Всемирный саммит религиозных лидеров. Московский форум, пожалуй, займет свое место в истории межрелигиозного диалога. Наверное, не столь заметное, как учреждение Парламента мировых религий в Чикаго в 1893 г. или «молитвы за мир» в городке Ассизи под эгидой Римско-Католической Церкви в 1986, 1993 и 2002 гг., но все-таки. В пользу этого, в частности, говорит и представительный состав участников. На форум съедутся Патриархи различных Церквей, кардиналы Римско-Католической Церкви, главы буддистских общин, раввины из Израиля и США, исламские лидеры из разных стран мира.
Характерные особенности подобных съездов – символичность и предсказуемость результатов. Историческая встреча породит исторический документ – совместный декларативный ответ религиозных лидеров на «вызовы современности». Лидеры поддержат традиционные моральные ценности, выразят обеспокоенность обмирщением общества и осудят терроризм.
В эпоху политкорректности терроризм на религиозной почве стал громом среди ясного неба, шоковой терапией. Выяснилось, что радикально настроенные мусульмане, христиане, иудеи и индусы прибегают к средствам террора ничуть не менее охотно, нежели эсеры-бомбисты, «Красные бригады» или колумбийские «герильос». Шокировало светское общество и то обстоятельство, что формирование глобальной террористической сети «Аль-Каида» оказалось возможным именно на основе религиозной идеологии.
Что в этой ситуации могут сказать религиозные лидеры? К кому обратиться? Что сделать?
Обращения к пастве с призывом избегать насилия – малоэффективная попытка заклинания реальности. Участник московского саммита – лидер преимущественно институциональный. Получая кардинальскую шапку, титул верховного муфтия или главного раввина, он не становится автоматически авторитетом для всех верующих без исключения. Религиозные экстремисты же и вовсе склонны прислушиваться к словам неформальных лидеров, а не «официальных иерархов».
Религия – явление многослойное. Чтобы получить ответ на вопрос о том, что думают мусульмане или католики, пришлось бы приглашать на форум настолько разношерстную компанию, что заседания превратились бы в обмен упреками.
Когда МИД РФ подтвердил: в Ираке убиты четверо российских дипломатов. Муфтий Чечни Султан Мирзаев заявил - совершившие это преступление «не имеют отношения ни к одной религии». По его словам, религии, поощряющей убийство, не существует. Это не первый случай, когда террористов не просто называют «неверно интерпретирующими» положения той или иной религии, но отказывают им в религиозности вообще.
Человек, захватывающий заложников и объявляющий джихад западному миру, может пять раз в день совершать молитву, регулярно ходить в мечеть, читать Коран, щедро раздавать милостыню, искренне считая себя мусульманином. И он считает себя в большей степени мусульманином, чем тот, кто не воюет с «неверными» и заявляет о важности строить дружеские отношения между религиями. То же можно сказать и о человеке, подкладывающем бомбу под абортарий или кинотеатр и в то же время называющем себя христианином.
Священный текст можно интерпретировать по-всякому. Еще апостол Павел сравнивал слово Божие с «обоюдоострым мечом», который проникает «до суставов и мозгов» (Послание к евреям 4:12). Сколько толкований могут иметь евангельские слова Христа: «Не мир пришел я принести, но меч»? Впрочем, глобальный терроризм не появился вследствие того, что кто-то «неправильно» прочитал священные тексты. Это многоликое явление, и бороться с ним должно государство. Борьба религиозных лидеров сводится к защите «образа религии», а межрелигиозные форумы – формы этой борьбы. Участники саммита скажут: те, похиители и убийцы - «не с ними». А светское общество и не ждет от них ничего другого...
