Метаморфозы русского театра

театр Константин Райкин простых задач своим ученикам не ставит.

С наступлением лета светские увеселения все чаще переносятся на свежий воздух. Вот и рублевские жители решили развлечься. Что может быть изысканнее домашнего театра? Все понимают: домашний театр – это хорошо, престижно, это по-эстетски, что ли. Местом выбрали закрытый загородный охотничий клуб. Сосны в небо. Забор кирпичный – туда же. Публика – местная. Искушенная то есть.

«То, что вы сейчас увидите, вас окрылит и облагородит», – предупредил собравшихся хозяин клуба. Скептическое молчание было ответом. Знаем, плавали – означало оно. «Этого не купишь ни за какие деньги», – продолжал хозяин, заблаговременно угостивший приглашенных знатным аперитивом. А увидеть предстояло обитателям Рублевки не какую-нибудь антрепризу, а то, что видят всегда только педагоги театральных вузов, зрители – никогда. Этюды!

Главный экзамен для будущих актеров – мастерство. В качестве экзаменационных упражнений – не джульетты и тибальды, а животные и предметы. Константин Райкин решил усложнить задачу своим студентам, выпустив их с этим материалом к публике импровизированного домашнего театра.

Ничего. Справились.

Были тут живой торт и липкая квашня, были и животные, и представители разных профессий, и этюды на тему живописных полотен, и просто люди-маски. А вот смущения не было и в помине, представление дошло почти до эротических сцен, и обнаженное тело то и дело мелькало на сцене. Лето, жара.

Особенно позабавил гостей этюд на тему «Московское метро». Зарисовки из жизни обывателей наталкивались на некоторое предубеждение зрителей. Впрочем, искренняя вера будущих актеров в свое предназначение победила скепсис трудной публики. Кроме того, среди гостей домашнего театра было замечено немало и гуманитарно продвинутых зрителей. Например, Иосиф Бакштейн, Евдокия Германова, Михаил Шац.

Сам маэстро Райкин пожаловал позднее, когда его студенты уже организовали дискотеку во дворе. Всем было весело. Из негативных эмоций, пожалуй, только одна – сама собой напросившаяся ассоциация с крепостным театром. Впрочем, кто сказал, что он был плох? Эти и другие надоедливые мысли предлагалось утопить в вине. Розовом. Игристом. Да заесть икрой – черной и красной.